Добиваться реабилитации стал еще мой отец, а когда он в 1980 году умер, то я продолжил это дело, - рассказал «Известиям» внук героя Григорий Лазаренко. - Я все время получал отказы, и при этом мне говорили: «Чего вы добиваетесь? Все почести ему возданы». Мы добивались справедливости, исторической правды. Я хочу, чтобы имя деда перестали трепать за какую-то «растерянность и беспечность», его имя должно занять подобающее место среди защитников Брестской крепости. Ведь майоры и капитаны там были не сами по себе.

Кстати, майор Петр Гаврилов, один из самых знаменитых защитников Брестской крепости, отстреливавшийся в казематах до последнего, был командиром 44-го полка, входившего в состав 42-й дивизии. Той самой, которой командовал генерал-майор Лазаренко.

Жил человек, служил...

Неизвестная судьба известного генерала

О том, что заместитель главного врача Могилевской городской больницы Григорий Лазаренко — внук генерала Лазаренко, — того самого, который погиб, освобождая Могилев, и чьим именем названа одна из городских улиц, до недавнего времени не знали даже его коллеги. Григорий Григорьевич этого не афишировал: слишком больно было говорить о непростой судьбе знаменитого предка. В ней до сих пор много неясного. Иван Сидорович Лазаренко прошел 5 войн. В Испании был старшим военным советником полковника Хуана Модесто. В память о настоящей воинской дружбе полковник подарил Лазаренко карманные часы. Спустя много лет, перед обыском, законная супруга Ивана Сидоровича Полина Ивановна выбросит наградной пистолет мужа, а часы сохранит. Сейчас они у внука знаменитого генерала. Идут до сих пор. Словно отсчитывая время, когда же правда о судьбе генерала Лазаренко станет достоянием истории...

Провал в биографии

— В биографии деда есть провал: с 41-го по 44-й год. Официальная версия: получил тяжелое ранение, лечился в госпиталях. Но вот документ, присланный мне по запросу из Подольского архива, — внук генерала протягивает пожелтевшую копию заявления о помиловании от 3 декабря 1941 года, отправленную из Коми ССР из лагеря для политзаключенных. — «Председателю Государственного Комитета Обороны СССР Великому Сталину...». Официальное обвинение, за которое человека приговорили к расстрелу, гласило: «... во время наступления немцев не уничтожил вовремя склад с обмундированием».

Немногие знают, что Иван Сидорович Лазаренко был одним из руководивших обороной Брестской крепости. «Военный совет установил преступную деятельность ряда должностных лиц... Предать суду военного трибунала... командира 42-й стрелковой дивизии Лазаренко».

— Деда спасло от расстрела, что он не признал никаких обвинений, кроме одного: что вовремя не уничтожил склад с обмундированием, — уверен Григорий Лазаренко. — В «Бутырке» он сидел в одной камере с польскими офицерами. Однажды, когда он подошел к окну, к нему подлетел белый голубь. Польский генерал, заметив это, сказал: «Хорошая примета, вы останетесь живы». Через 3 месяца расстрел заменили на 10 лет лагерей. Эту историю я знаю от отца, тот — со слов своего отца. О том, что мой дед мужественно сражался, помогал выводить из осажденного Бреста людей, мне говорили его сослуживцы, после войны часто бывавшие у нас в гостях. С теплотой вспоминали о нем его водитель Григорий Макарчик и близкий друг семьи, солдат из охраны генерала Женя Романов.

Воспоминания эти дорогого стоят. Благодаря им можно хотя бы приблизить правду о судьбе генерала. Провал в биографии окончательно прояснит ответ на запрос из Омского архива КГБ — именно там хранятся дела репрессированных.

Возвращение из небытия

О том, что приговоренный к расстрелу генерал Лазаренко в 1942 году был жив, знали лишь его сокамерники. Когда в 42-м под Ржевом понадобилось срочно прорвать оборону. О з/к Лазаренко вспомнил Ворошилов. Было приказано разыскать бывшего генерала.

На фронт Ивана Сидоровича привезли в лагерной телогрейке... Звание генерала ему вернули только спустя время. А до этого он являлся рядовым штрафного батальона.

Верность дружбе

Был у Ивана Сидоровича хороший друг и сослуживец (впоследствии он стал полковником штаба бронетанковых войск) Григорий Клейн. Многие видные военачальники большую ставку во время военных действий делали на конницу. Клейн разработал пособие по использованию танковых соединений и доказал эффективность такой тактики. Время спустя (в конце 30-х) у него в доме был обыск. Нескольких книг на немецком языке оказалось достаточно, чтобы объявить Клейна немецким шпионом и сослать в лагеря. Все годы, которые Клейн отбывал наказание, Лазаренко ходатайствовал о его помиловании. И Клейна освободили. В кремлевской столовой и встретились друзья: обнялись, расцеловались. Чуть позже к Лазаренко подошли: «Генерал, вы сделали опрометчивый шаг».

Отец и сын

Иван Сидорович и его сын Григорий Иванович воевали вместе. Но когда генерала арестовали, сына заставляли публично перед строем отречься от отца. До 44-го Григорий Лазаренко не получил ни одной награды. Медаль «За оборону Москвы» ему вручили только в 1944-м, когда его отца посмертно удостоили звания Героя Советского Союза. Знал бы кто, как была свята для Лазаренко-сына (впоследствии — кавалера пяти орденов) эта награда!

Воюя на разных фронтах, отец и сын переписывались. В одном из писем Иван Сидорович признался своему Грише, что у него предчувствие: бой под Могилевом — его последний...

Что может заслонить подвиг?

Похоронили генерала Лазаренко в Кричеве. А после освобождения Могилева 28 июня 1944 года перезахоронили на центральной улице города. Установили скромный памятник. Впоследствии его решили заменить более достойным. Но когда до торжественного дня осталось совсем немного, оказалось, что деньги, выделенные на установку стелы, исчезли. Чтобы все прошло гладко, стелу взяли... с могилы польского улана: кладбище, на котором он был захоронен, как раз снесли. А барельеф изготовил могилевский скульптор Вячеслав Доморацкий.

К мемориальной доске генералу, что в самом начале улицы Лазаренко, в праздники люди несли цветы. Много цветов. До тех пор, пока в здании не открылось кафе, вывеска которого практически заслонила мемориальную доску. Два года Григорий Григорьевич просил главного архитектора города исправить эту несправедливость. В итоге доску переместили под водосточную трубу. Подойти к ней неудобно, цветы положить некуда. Разве что подоткнуть под доску...

Чтобы память жила

25 июня, в день гибели генерала Лазаренко, Григорий Григорьевич с женой и сыном побывали на могиле деда и прадеда. В день освобождения Могилева они тоже приходили сюда.

В последние годы улица Лазаренко в Могилеве заметно обновилась и похорошела. Но ходят слухи что ей хотят вернуть какое-то, якобы «историческое» название. Но могилевчане надеются, что до этого не дойдет.

Неизвестные факты из жизни известного генерала

То, что доблестный боец Красной Армии до этого был полным Георгиевским кавалером (4 георгиевских креста и 4 медали), вахмистром царской армии — не секрет, а достояние истории. Его имя есть в Георгиевском зале Кремля. А вот то, что все свои награды, многие из которых из драгоценных металлов, он добровольно отдал в помощь голодающим Поволжья, — не известно почти никому.

За бои с белогвардейцами под станицей Степной Иван Сидорович Лазаренко был награжден в 1920 году орденом боевого Красного Знамени. Его вручил ему Владимир Ильич Ленин.

Когда генерала Лазаренко репрессировали, его лишили званий и наград. Единственная награда (ее он получил уже после выхода из лагерей, на фронте) — орден Отечественной войны I степени, теперь хранится у племянницы. Личные вещи Ивана Сидоровича (их очень мало) есть и у его внука, у других наследников: военный ремень, стопка писем, написанных рукой генерала, часы. Звезду Героя Советского Союза (звание Ивану Сидоровичу было присвоено посмертно) родственникам Лазаренко не передали. Только документы на награду.

Подготовила Лилия АПАРОВИЧ.

(1944-06-26 ) (48 лет) Место смерти Принадлежность

Российская империя Российская империя
РСФСР РСФСР
СССР СССР

Род войск Годы службы Звание Командовал Сражения/войны Награды и премии

Награды Российской империи:

Ива́н Си́дорович Лазаре́нко (26 сентября октября , станица Старо-Михайловская (ныне Краснодарский край) - 26 июня 1944 года) - советский военачальник, Герой Советского Союза , генерал-майор .

Биография

Служил в российской армии во время Первой мировой войны , кавалер четырёх георгиевских крестов , вахмистр . В октябре 1917 года вступает в Красной гвардию , в Красной армии - с 1918 года . В годы Гражданской войны - командир взвода и эскадрона. После окончания войны командовал ротой, батальоном. Окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе . Участник Гражданской войны в Испании . Командиром 42-й стрелковой дивизии участвовал в Зимней войне .

Награды

Награды Российской империи

Напишите отзыв о статье "Лазаренко, Иван Сидорович"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Лазаренко, Иван Сидорович

30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…

Мы продолжаем публиковать интервью с внуком генерала Лазаренко - Григорием Григорьевичем Лазаренко. В прошлый раз беседа коснулась Брестской крепости, в обороне которой боевой генерал принимал самое непосредственное участие. Сегодня речь пойдёт о трагической судьбе самого комдива, арестованного и обвинённого в измене. Пройдя через все круги ада, Иван Сидорович Лазаренко сохранил верность присяге и Отечеству.

Григорий Григорьевич, в продолжение нашего разговора вернёмся всё же к вопросу о Брестской крепости. Правильно ли я понял, что 22 - 23 июня в казематах скопилось большое количество красноармейцев, которых Иван Сидорович вывел из окружения?
- Совершенно верно! Крепость стала для красноармейцев мышеловкой. Поясню почему... На момент нападения фашистов в её стенах было всего 2-е ворот. В мирное время дивизия выходила из них в течение 3-х часов. Иван Сидорович неоднократно ставил перед руководством вопрос о том, чтобы взорвать стены и сделать ещё как минимум двое ворот. Руководство с этим предложением согласилось, но сапёрный батальон был на строительстве укрепрайона, и этот вопрос решили отнести подальше. Вот и получилось, что в крепость можно было относительно легко войти, но выйти из неё в составе армейского подразделения было чрезвычайно сложно.
Представьте: Северные ворота обстреливали 50 орудий. Нужно быть очень смелым человеком, чтобы не побояться и выйти из крепости. Или ты знаешь, что тебя сейчас разорвёт на части, или ты останешься в крепости и какое-то время поживёшь... Люди рискнули, вышли. Иван Сидорович Лазаренко вывел из крепости не менее двух полков. И в этом его главная заслуга! Он спас людей, которые сохранили оружие, боевой дух и смогли дальше сражаться с врагом. Вот я процитирую воспоминания ветеранов: «25 июня под утро с северо-запада вышли части сил фронтовых дивизий во главе с генерал-майором Лазаренко, который также привёл с собой несколько сотен мобилизованных военкоматами граждан».

- Т.е. гражданских?
- Гражданских... А что такое призвать во время войны западное население, которое лишь 1,5 года жило при советской власти, вы, я надеюсь, понимаете. Поставить их в строй можно было лишь приняв очень жёсткие меры. Кстати, во время допросов в тюрьме НКВД Иван Сидорович Лазаренко так объяснял свои действия: «Я вывел войска из мышеловки, которой была Брестская крепость».
- Но в Москве его поступок расценили как предательство...
- В военной судьбе Ивана Сидоровича отсутствуют 2 года. Да, он был арестован. Срок его осуждения начинается с 9 июля 1941 г. Тогда около 7 утра деда вынесли из госпиталя г. Довска, раненого и контуженного. Того самого мотоциклиста, вместе с которым генерал въезжал в крепость, Пётра Петровича Бута, перед строем заставляли отречься от своего командира. Не отрёкся. Что было дальше? Вернулся Лазаренко в Беларусь только в 44-м. 9 же июля генерал Лазаренко был осуждён. 30 декабря 1942 г. неожиданно прислали телеграмму из Наркомата обороны с досрочным освобождением из лагеря.
Вообще, судьба у моего деда потрясающая. В Москве таких генералов как он были сотни, если не тысячи. И лишь единицам удалось выжить... За то, что деду инкриминировали, он должен был быть расстрелян и потом забыт навсегда. Но этого не случилось!

- Почему?
- Не знаю... В тюрьме он прошёл через ад. Допросы проходили днём с 11 до 17 часов. Допрашивали ночью... Избивали так, что живого места не было. Его жена Татьяна Арсентьевна как-то сказала: «У деда спина была изрублена так, как его белые не рубили». И всё-таки, несмотря на такие унижения, дед остался верен присяге, Родине. Не сломался, не затаил злобу, остался настоящим солдатам. На суде отказался от всех показаний, которые у него были выбиты. Не согласился со многими обвинениями. «Я готов нести ответственность лишь за гибель людей, которых не смог вывести», - вот его ответ следователю. Ни одного протокола Иван Сидорович не подписал.
- Татьяна Арсентьевна - жена генерала Лазаренко?
- Они с ней были знакомы довольно давно. Татьяна Арсентьевна была врачом 42-й дивизии, сформированной, кстати, в период финской войны. В 39 г. она служила бод руководством деда. А узаконили они свои отношения в 44-м году.
- А как же ваша родная бабушка? Получается, она была первой женой комдива?
- Та женщина, которая воспитывала моего отца, оставила деда ещё 6 мая 41 года. Она приехала в расположение воинской части, в Картуз Берёзу, посмотрела на условия проживания и вернулась в Ленинград. Испугалась! Мой отец этого не знал. После ареста Иван Сидорович отказался от всех своих родственников - мол, ни с кем не поддерживаю отношений. Даже с сыном - только письменная связь. Ясно, что родственникам «врага народа» грозила опасность! И, кстати, не только от своих...
Его родная сестра Анна Сидоровна была арестована после того, как немцы заняли Курск. В первый же день они нашли её и бросили в тюрьму как сестру генерала. Но её не расстреляли - продержали неделю в гестапо и отпустили. Видно, подтвердились сведения, что дед был расстрелян в 1941 г.

- А другие родственники есть у Ивана Сидоровича? Вы как-то поддерживаете с ними связь?
- Позавчера (интервью от 4 мая 2011 г. - ред.) позвонила двоюродная сестра моего отца, моя тётя, которую я ещё не видел. У меня есть письмо из посёлка Волоконовка Белгородской области, с родины моего деда. Оттуда Иван Сидорович призывался в царскую армию. Меня пригласили на открытие памятника генералу Лазаренко. Местная администрация решила увековечить память деда - на территории средней школы, которая носит имя Ивана Сидоровича, 7 мая этот памятник появится. (Действительно, Григорий Григорьевич присутствовал на церемонии открытия памятника - ред.).
- Предлагаю вернуться к тому времени, когда генерал Лазаренко вышел из тюрьмы. Это 42 год. Что было дальше?
- 31 декабря 1942 г. он вступил в должность заместителя командира 146-й стрелковой дивизии. В марте был в такой же должности только в 413-й стрелковой дивизии. Участвовал в боях на Зайцевой горе. Выпадает промежуток между Ржевом и Сталинградом. Дед воевал и там, и там. Есть медаль за «Оборону Сталинграда». С января по август была ещё награда орден «Отечественной войны». Ну, а в 44-м оказался в Беларуси.
- За героизм получил звание героя Советского союза... Иными словами, был реабилитирован, прощён за события 41-го года?
- Нет! В том-то и дело, что нет! Генерал Лазаренко был реабилитирован лишь в 2010 г. Верховным судом Российской Федерации.
- Минутку! Но ведь в

Я - крепость... - Веду бой... - Жду подкрепление... - Я - крепость... - Веду бой... - Жду подкрепление... Эти слова связиста звучат рефреном в фильме «Брестская крепость». Подкрепления так и не дождались. Оборона крепости для людей, ставших её живым щитом, была спасением от стыда и плена. Символ исчерпанной надежды в фильме - часы без стрелок...
Иван Сидорович ЛАЗАРЕНКО в брестской мясорубке остался жив. Но жизнь порой была для него хуже смерти. Полный Георгиевский кавалер - красный конник - командир дивизии - защитник Брестской крепости - заключённый - генерал - Герой Советского Союза... Это судьба человека-крепости. Символично, что генерал Лазаренко родился в год, когда Брестская крепость была построена, - это 1895-й.

Жизнь до войны
В 1915 году Ивана Лазаренко призвали в армию и направили на Юго-Западный фронт, где в боях с кайзеровцами он заслужил четыре Георгиевских креста. После Октябрьской революции полный Георгиевский кавалер вахмистр Лазаренко вступает в Красную гвардию. Ивану Сидоровичу довелось быть участником знаменитого похода Первой Конной армии на Царицын. В бою у станицы Егорлицкой эскадрон под командованием Лазаренко разгромил вражескую батарею. Командарм 1-й Конной Будённый и член реввоенсовета Ворошилов объявили И.С. Лазаренко благодарность.
В 1920 году 25-летний красный командир Лазаренко воевал на Кубани против отрядов генерала Улагая. За отвагу в боях под станицей Степной был удостоен ордена Красного Знамени. Орден ему вручил лично Ленин.
После Гражданской войны Лазаренко остался в армии. В 1938 году окончил 6-месячные курсы высшего комсостава при Военной академии имени М.В. Фрунзе. Был откомандирован в Испанию, где стал старшим военным советником полковника Хуана Модеста. В ожесточённых боях в составе армии Эбро Иван Сидорович получает тяжёлое ранение. Залечивает раны и, выздоровев, возвращается на Родину. Получает назначение на должность коменданта Карельского укреплённого района.
За несколько часов до войны
В ноябре 1939 года началась война с Финляндией. Лазаренко формирует 42-ю стрелковую дивизию и с нею успешно штурмует финские укрепления. Его награждают вторым орденом Красного Знамени.
42-я стрелковая дивизия, которой командовал генерал-майор И.С. Лазаренко, накануне войны входила в состав войск 4-й армии и занимала Брестский район прикрытия государственной границы. Дивизия была укомплектована по штатам военного времени. В её состав на 22 июня 1941 года входили следующие части: 44-й и 455-й стрелковые полки, располагавшиеся в Брестской крепости, 459-й стрелковый полк в Жабинке, 472-й гаубичный артиллерийский полк в Петровичах. Кроме того, в Брестской крепости располагался 158-й автобатальон и тыловые подразделения дивизии.
Генерал Лазаренко, имевший большой опыт ведения боёв в Испании и в Финляндии, а значит, военную интуицию, вступив в командование 42-й дивизией 12 мая 1941 года, уже с 15 мая трижды обращался к командованию армии с предложениями о выводе частей дивизии из Бреста и Брестской крепости и призыве из запаса 7.000 лиц приписного состава. Кроме того, он неоднократно уведомлял, что дивизия недополучила материальную часть двух зенитных батарей. По его донесениям 10 из 14 танкеток неисправны. Но его никто не услышал...
Кстати, об опасности имевшегося расположения войск в предвоенный период говорил не только генерал Лазаренко. Так, начальник оперативного отдела - заместитель начальника штаба Западного фронта генерал-майор И.И. Семёнов до начала войны тоже неоднократно вносил предложения вывести части и соединения округа из мест постоянной дислокации за 10 км от государственной границы, в особенности из Бреста и других приграничных районов. В этом случае войска заняли бы оборонительные рубежи согласно плану прикрытия и могли эффективно отражать наступление немцев.
Приговор
Начало Великой Отечественной войны стало для генерала Лазаренко жёсткой проверкой его как для военачальника и как человека. 9 июля 1941 года он был арестован в числе других лиц из командования Западного фронта, неудачное руководство боевыми действиями в первые дни войны которых политическое руководство страны расценило как преступное.
Как показало ознакомление с материалами архивного уголовного дела в отношении И.С. Лазаренко, предварительное следствие и судебное заседание были проведены тенденциозно, с явным обвинительным уклоном.
Согласно показаниям И.С. Лазаренко, он прибыл в расположение дивизии и вступил в управление в 4.15 22 июня 1941 года и сразу же отдал необходимые распоряжения об уничтожении секретных документов и о выводе частей дивизии из Брестской крепости и города.
В судебном заседании И.С. Лазаренко, хотя и признал себя формально виновным в инкриминируемых деяниях - п. «б» ст. 193-17, п. «б» ст. 193-20 УК РСФСР (в ред. 1926 года - халатности и сдаче неприятелю начальником вверенных ему военных сил, совершённых не в целях способствования врагу, но вопреки военным правилам), однако дал показания, фактически свидетельствующие об обратном. В частности, он пояснил, что внезапное нападение противника, нанесение им массированных ударов авиацией, сосредоточенный артиллерийский огонь, применение немцами на участке дивизии большого количества танков, а также непринятие вышестоящим командованием его предложений о выводе войск из Бреста и крепости стали причинами окружения крепости, потери в первые дни войны значительной части подчинённого личного состава, вверенного вооружения и материальных ценностей. Из-за нарушения связи между частями дивизии и связи с командованием корпуса он лично руководил боем отдельных частей дивизии, а также счёл необходимым доложить обстановку командиру корпуса и получить от него указания. Ввиду убытия в корпус находился вне расположения дивизии 1 час, выполнив в дальнейшем поставленные перед ним боевые задачи. Отступление частей происходило под натиском противника организованно.
...Пожелтевший лист приговора. 17 сентября 1941 года Военная коллегия Верховного суда СССР установила: «Лазаренко, будучи командиром дивизии, имея данные, свидетельствовавшие об активной подготовке противника к военным действиям, проявил беспечность, не держал войска в состоянии боевой готовности... В первый же момент нападения Лазаренко проявил растерянность и бездействие... Вместо решительных мер к организации отпора врагу самовольно выехал в штаб корпуса... оставив части дивизии без надлежащего руководства». И решение: «Подвергнуть высшей мере уголовного наказания - РАССТРЕЛУ. Лишить воинского звания «генерал-майор», государственных наград. Приговор окончательный и обжалованию в кассационном порядке не подлежит».
Обвинительный приговор вынесен на основании показаний трёх бывших его подчинённых: начальника 2-го отделения штаба 42-й стрелковой дивизии в звании майора, начальника 1-го отделения штаба 42-й стрелковой дивизии и его помощника (оба в звании старших лейтенантов). В силу занимаемых должностных положений, временного нахождения вне штаба дивизии они не знали и не могли знать боевой обстановки в целом, а также о всех действиях и отданных Лазаренко приказаниях по организации обороны частями дивизии, а потому не могли дать им объективных оценок.
В то же время свидетели из числа вышестоящего командования Западного фронта и командования 42-й дивизии, которые могли подтвердить или опровергнуть показания
И.С. Лазаренко о его невиновности, допрошены не были. Более того, они тоже были арестованы. 22 июля 1941 года приговором Военной коллегии Верховного суда СССР на основании п. «б» ст. 193-17 и п. «б» ст. 193-20 УК РСФСР приговорены к высшей мере уголовного наказания - расстрелу - командующий Западным фронтом генерал армии Д.Г. Павлов, начальник штаба генерал-майор В.Е. Климовских, начальник связи фронта генерал-майор А.Т. Григорьев, командующий 4-й армией генерал-майор А.А. Коробков и начальник артиллерии фронта генерал-лейтенант
Н.А. Клич.
Лишение свободы
29 сентября 1941 года Президиумом Верховного Совета СССР прошение осуждённого И.С. Лазаренко о помиловании было удовлетворено, назначенное наказание в виде расстрела заменено 10 годами лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях. Его этапируют в Коми в населённый пункт Кожва. О том, что приговорённый к расстрелу генерал Лазаренко в 1942 году был жив, знали лишь заключённые. Сын Лазаренко Григорий, окончив танковое училище, тоже воевал (начальник штаба отдельного танкового батальона). Когда генерала арестовали, его заставили публично перед строем отречься от отца.
Каково же было самому Ивану Сидоровичу - боевому офицеру, - прошедшему четыре войны, находиться за колючей проволокой, когда страна воюет с врагом? Он пишет новое прошение о помиловании.
Возвращение в строй
Спустя год - 21 октября 1942 года - его досрочно освобождают из-под стражи и направляют в действующую армию. Восстанавливают в прежнем звании. На фронт Лазаренко прибыл в 50-ю армию на должность заместителя командира 146-й стрелковой дивизии, а в январе 1943 года переведён на должность замкомандира 413-й стрелковой дивизии.
13 октября 1943 года по поводу судьбы генерал-майора И.С. Лазаренко командующий 50-й армией генерал-лейтенант И.В. Болдин обратился к командующему Центральным фронтом генералу армии К.К. Рокоссовскому: «Особенно большую работу Лазаренко провёл в боях за станцию и посёлок Зикеево, г. Жиздра, при форсировании рек Десна, Ипать, Сож и закреплении захваченных плацдармов. В боевых операциях в 1943 году был ранен и дважды контужен. Но во всех этих случаях оставался в строю. За умелую организацию и руководство боями, проявленные в бою, личную храбрость и мужество генерал-майор Лазаренко представлен к правительственной награде. Выхожу с ходатайством о снятии судимости с генерал-майора Лазаренко». Через три дня - 16 октября - Рокоссовский красным карандашом напишет на этом обращении резолюцию: «Оформить ходатайство о снятии судимости». (Кому как не Константину Константиновичу знать, что такое снятие судимости и реабилитация. Поэтому другого решения и быть не могло.) После столь высокой резолюции военный трибунал 50-й армии уже через неделю - 24 октября 1943 года - вынес решение о снятии судимости с генерала Лазаренко.
Необходимо сказать, что 31 июля 1957 года определением Военной коллегии Верховного суда СССР по заключению Генерального прокурора СССР приговор в отношении Д.Г. Павлова, В.Е. Климовских, А.Т. Григорьева, А.А. Коробкова и Н.А. Клича был отменён, уголовное дело прекращено за отсутствием в деянии состава преступления.
...Всего восемь месяцев Иван Сидорович повоевал без клейма судимости. Погиб, командуя 369-й стрелковой дивизией Белорусского фронта, при освобождении Могилёва 25 июня 1944 года. Спустя месяц он посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.
Реабилитация
Но самой высокой наградой для него была бы реабилитация. Ведь снятие судимости ещё не означает реабилитацию - признания государством незаконности осуждения человека.
Самое активное участие в судьбе генерала приняли офицеры судебного управления Главной военной прокуратуры РФ. Для того чтобы понять, насколько объективно И.С. Лазаренко подвергся уголовной репрессии, были приглашены специалисты из Института военной истории Министерства обороны РФ (ныне Научно-исследовательский центр военной истории) Министерства обороны Российской Федерации).
Из заключения специалистов указанного института следует, что накануне войны советское политическое руководство и командование РККА ясно понимало, что войны с Германией в самое ближайшее время не избежать. В то же время Вооружённые Силы СССР явно запаздывали с созданием исходной оборонительной группировки войск в приграничных районах, предусмотренной предвоенными планами. В связи с этим военно-политическое руководство страны было вынуждено избегать любых действий, которые могли ускорить выступление Германии, с тем чтобы выиграть время, необходимое для создания группировки войск, способной противостоять вермахту. Так, 15 мая 1941 года Генеральным штабом была издана директива, запрещающая какое-либо перемещение в пределах западных военных округов во избежание срыва плановой боевой подготовки частей и их мобилизационной готовности. Попытки командующих выдвинуть к госгранице хоть какие-то дополнительные силы жёстко пресекались.
Первый сигнал из Москвы «ожидать» был получен в штабе округа в 23.00 21 июня 1941 года. В 3.45 22 июня 1941 года командующий армией лично по телефону передал указание начальнику штаба 42-й стрелковой дивизии «поднять дивизию по тревоге и выводить из крепости в район сбора». Но было уже поздно...
Надо сказать, что перед началом военных действий противник развернул на фронте 500 км от Голдапа до Влодавы войска группы армий «Центр». Соединения и части 4-й армии, занимавшие оборону на левом фланге Западного фронта, оказались на направлении главного удара войск группы армий «Центр». На четыре советские стрелковые дивизии обрушились десять дивизий правого крыла этой группы немецких войск, в том числе четыре танковые. То есть противник имел более чем двукратное превосходство в силах! Массированные удары авиации и артиллерии были нанесены по штабам и узлам связи, что привело к нарушению системы управления войсками.
22 июня 1941 года противнику удалось осуществить глубокий прорыв на левом крыле Западного фронта. Штаб Западного фронта потерял управление войсками. Приказания командующего войска получали с большим опозданием или не получали вообще. Эти приказы большей частью не соответствовали обстановке, так как ряд соединений, которым они адресовались, уже потерял боеспособность.
В этих условиях оставшиеся в крепости части 6-й и 42-й дивизии действовали самостоятельно, удерживая оборону крепости в течение месяца. Поэтому оснований говорить о «растерянности», о «бездействии» комдива, равно как и о его «самовольном убытии в штаб», что некоторые трактовали как трусость, нет. Напротив, по утверждению военных историков, «действия командира 42-й стрелковой дивизии генерал-майора И.С. Лазаренко в период с 22 по 24 июня 1941 года не противоречили положениям действовавших руководящих документов и приказов и соответствовали реальной обстановке».
Таким образом, приговор 1941 года, говоря юридическим языком, «не соответствует фактическим обстоятельствам дела». Именно поэтому Главная военная прокуратура обратилась с представлением о его отмене. Верховный суд с такими выводами согласился. 24 февраля 2010 года Постановлением Президиума Верховного суда Российской Федерации Иван Сидорович Лазаренко реабилитирован.
...Похоронен Герой войны в Могилёве. В сквере на могиле генерала Лазаренко установлен памятник с его бюстом. Родственники хранят единственную награду генерала - орден Отечественной войны I степени, которую он получил после возвращения из лагеря на фронт. Звезду Героя Советского Союза родственникам Лазаренко не передали. Только документы на награду - грамоту Героя Советского Союза. А еще они хранят карманные часы, подаренные И.С. Лазаренко испанским полковником. Спустя много лет перед обыском его супруга - Полина Ивановна - выбросит наградной пистолет мужа, а часы сохранит. Они до сих пор идут исправно.