Император тиверий кесарь. Римские императоры

«В пятнадцатый же год правления Тиверия кесаря, когда Понтий Пилат начальствовал в Иудее, Ирод был четвертовластником в Галилее, Филипп, брат его, четвертовластником в Итурее и Трахонитской области, а Лисаний четвертовластником в Авилинее, при первосвященниках Анне и Каиафе, был глагол Божий к Иоанну, сыну Захарии, в пустыне. И он проходил по всей окрестной стране Иорданской, проповедуя крещение покаяния для прощения грехов» (Лк. 3:1–3).

ТИБЕРИЙ I, Клавдий Нерон (16 ноября 42 г. до Р.Х. - 16 марта 37 г.) - римский император из рода Юлиев–Клавдиев, правивший в 14–37 гг. С упорством и самоотверженностью достиг военных успехов в Армении, Галии, Паннонии, Иллирии, Германии, несколько раз возвращался в Рим триумфатором. Но став императором, стал безразличен к интересам империи. Совершенно забросил государственные дела. Возрастал в жестокости и разнузданности нрава. Пытки, казни, насилие, садизм. На семьдесят восьмом году жизни был задушен.

Отец Тиберия - Нерон Старший, принадлежал к ветви древнего патрицианского рода Клавдиев. Воевал против Октавиана во время Филиппийской войны. В 40 г. до Р.Х. семья Тиберия была вынуждена бежать от преследований императора Октавиана Августа, но после амнистии вернулась в Рим. В 39 году до Р.Х. мать Тиберия, Ливия, была представлена Октавиану, который влюбился в нее, развёлся в тот самый день, когда у него родилась дочь Юлия Старшая, и принудил развестись Нерона Старшего с Ливией, в то время как она ждала ребенка. В 38 году до Р.Х. у Ливии родился сын - Друз, а через 3 дня Октавиан женился на ней. Когда Нерон Старший умер, братья Тиберий и Друз переехали к матери, в дом отчима императора Октавиана Августа.

В 20 году до Р.Х. Тиберий женился на Випсании Агриппине, дочери выдающегося римского военачальника Марка Агриппы. В 12 году до Р.Х. умер муж Юлии Старшей, зять Октавиана, Агриппа, которого Октавиан Август рассматривал в качестве своего наследника. Октавиан выбрал своим преемником Тиберия, заставил его развестись с любимой женой Випсанией и жениться на своей дочери Юлии Старшей. Возможно, что из-за плохих отношений со второй женой Тиберий удалился в добровольную ссылку на греческий Родос, где жил как простой гражданин и посещал философские школы. Во 2 году от Р.Х. Октавиан Август, осудил свою дочь за разврат и от имени Тиберия дал ей развод. В 4 году император объявил Тиберия своим преемником. В 14 году император Октавиан Август умер, в его завещании был указан единственный наследник - Тиберий.

Первые 12 лет своего правления он прожил в Риме. Поначалу он действовал с оглядкой на закон и общественное мнение, но потом, преисполнившись презрением к людям, дал полную власть своим тайным порокам. Насколько прежде он был поглощен заботами о государстве, настолько теперь предался тайному любострастию и низменной праздности (Тацит: «Анналы»; 4; 67). В 27 году переехал на о. Капри, где предался разврату, и последние 10 лет своего правления в Риме ни разу не появился. Более он не пополнял декурии всадников, не назначал ни префектов, ни войсковых трибунов, не сменял наместников в провинциях; Испания и Сирия несколько лет оставались без консульских легатов, Армению захватили парфяне, Мезию - дакийцы и сарматы. Галлию опустошали германцы - но он не обращал на это внимания, к великому позору и не меньшему урону для государства (Светоний. «Тиберий». 39–41).

Особенно рассвирепел в последние 6 лет своей старости. С ненавистью убивал своих родственников. Придумывал пытки. Дня не проходило без казни, будь то праздник или заповедный день. Со многими вместе осуждались дети и дети их детей. Родственникам казненных запрещено было их оплакивать. Обвинителям, а часто и свидетелям назначались любые награды. Никакому доносу не отказывали в доверии. Всякое преступление считалось уголовным, даже несколько невинных слов. Трупы казненных бросали в Тибр. Многих пытали и казнили на Капри, а потом сбрасывали трупы с высокой скалы в море.

Незадолго до смерти Тиберий отправился в Рим. В пути ему стало плохо, он слёг. Но приближённые не дождались его смерти и удушили старика.

Еще до того как стать императором, Тиберий был дружен с Иродом Антипой, который воспитывался и учился в Риме вместе со своим братом Аристобулом. Дружеские отношения сохранялись и когда Ирод Антипа стал тетрархом 1 , а Тиберий - императором. В 17 г от Р.Х. Ирод Антипа построил на юго-западном берегу Галилейского моря город, названный в честь Тиберия - Тивериада, или Тиверия, из-за чего и озеро приобрело ещё одно название - Тивериадское. Тиберий сместил первосвященника Анну и утвердил первосвященника Иосифа Каиафу. В годы правления Тиберия префектом Иудеи был поставлен Понтий Пилат (с 26 по 37 годы от Р.Х.), при котором и был распят Иисус Христос.

«Тиберий и Агриппина». Питер Пауль Рубенс, 1614

1. В Др. Греции: правитель четырех областей или одной четвертой части области (тетрархии).

Только на короткое время; но скорбь о пороках и несчастиях его собственной семьи терзала его беспрестанно. Август был женат три раза, но имел только одну дочь, Юлию , от своей второй супруги Скрибонии. Юлия, которая с самой ранней молодости, предалась ужасному разврату и с годами все более и более отбрасывала от себя всякий стыд, нравственность и приличие, – была в первый раз замужем за Марком Марцеллом , сыном благородной Октавии, от первого брака её с Гаем Марцеллом. Зять и племянник Октавиана Августа был, кажется, такого же характера, как и его мать, и все окружавшие любили молодого человека так же, как и ее. Август назначил его своим преемником, но Марцелл (23 г. до Р. Х.) умер преждевременною смертью, не оставив после себя наследников. Потом Август женился в третий раз, на властолюбивой Ливии , вдове Тиберия Клавдия Нерона. Ливия употребляла всевозможные происки, чтобы постановить во главе войска и государственного управления своих сыновей от первого брака, Тиберия и Друза . Искусная интриганка, она хорошо понимала, как управлять своим супругом, не показывая вида, что вмешивается в правительственные дела. Ливия не только безропотно сносила частые неверности своего мужа, но иногда, чтобы вернее воспользоваться его слабостями, даже помогала ему своим влиянием на женщин. Она скоро достигла своей цели: мы уже видели, какие высокие места занимали в войске её сыновья; во всяком военном предприятии, во всяком значительном государственном деле, Друз и Тиберий пользовались предпочтением пред всеми.

Император Тиберий. Бюст

Но вообще, как бы ни было велико влияние Ливии на Августа, император должно быть хорошо знал характер своих пасынков и только в крайности решился назначить их своими наследниками. По смерти Марцелла, он предпочел им своего друга Агриппу, которому был обязан победой, и которого еще прежде осыпал всевозможными милостями. Женив его на вдове Марцелла, он смотрел на него, как на своего будущего преемника. Но Агриппа, имевший от. Юлии трех сыновей и двух дочерей, умер (в 12 г. до р. X.), и тогда Тиберий, любимый сын Ливии, стал являться везде, где обстоятельства требовали присутствия полномочного представителя императора. Наконец, за него выдали и Юлию; надежда Ливии видеть его наследником престола была, таким образом, близка к осуществлению, но снова рушилась, когда старшие сыновья, Агриппы, Гай и Луций Цезарь, достигли возраста, позволявшего им принять участие в общественных делах. К несчастию, оба молодые человека не имели никаких военных талантов, и кроме того, рано испорченные дурным воспитанием своей развратной матери и придворной лестью, не показывали ни малейших способностей к государственным занятиям. Несмотря на это, смерть их была несчастием для всего мира, потому что Октавиан Август принужден был передать тогда свое императорское господство самой страшной личности из своего семейства, Тиберию. Печальная хроника того времени утверждает, что Ливия избавилась от внуков ядом. Как бы ни было, Тиберий был усыновлен Августом и объявлен наследником императорского трона, с обязанностью, в свою очередь, усыновить и принять в соправители своего племянника , сына Друза. Зато Августу вскоре пришлось удалить единственного из оставшихся в живых родных внуков, сына Агриппы и Юлии, Агриппу Постума , родившегося уже после смерти отца. Хотя этот молодой человек и был усыновлен Августом, но скоро выказал такие дикие и животные наклонности и вдался в такой необузданный разврат, что дед должен был сослать его на один пустынный остров Средиземного моря. Вскоре после того, император был принужден удалить из Рима и мать его. За свой в высшей степени развратный образ жизни, она была сослана на маленький островок, близ кампанского берега. Август уж не видал более Юлии, которая умерла в нищете, вскоре после восшествия на престол своего третьего супруга.

Начало правления Тиберия

В 14 г. по Р. Х. семидесятилетний Август умер, оставив своему пасынку Тиберию империю, составленную из самых разнородных частей. К несчастию, он не сделал из неё здорового политического организма, направив его на законный путь изданием конституции. Уже само господство Августа было ближе к настоящей деспотии, ищущей расположения низких льстецов и черни и опирающейся на войско, чем к истинной монархии, сила которой заключается в самом народе. Все основывалось на личности государя, и эта-то главная черта характера новой формы правления обнаружилась со всеми своими недостатками и ужасами, когда по смерти Августа власть перешла в руки императора Тиберия – человека, преобладающими качествами которого были зависть, робость, чувственность и жестокость. Римские остряки говорили, что Август нарочно выбрал этого человека своим наследником для того, чтобы кротость его собственного правления выступила еще рельефнее в сравнении с жестокой тиранией Тиберия. Верить без доказательств чему-нибудь подобному могут только мизантропы, да и вообще утверждать что-нибудь, не имея положительных оснований, есть признак превратного и больного рассудка. В назначении Тиберия мы скорее готовы видеть дело Ливии. Принудив же своего преемника усыновить Германика, Август по крайней мере, хоть на короткое время после своей смерти защитил мир от ужасных последствий бешеного характера тирана.

Римский ауреус. Справа - Тиберий, слева - его мать, Ливия

Император Тиберий, царствовавший в 14–37 г. по Р. Х., был человек мрачного характера, склонный к жестокости и деспотизму. Кроме того, по своим отношениям к Августу, он с ранней молодости привык к такому притворству, каким обладали весьма немногие государи. Он никогда не давал заметить, чего ему хочется, а слова и жесты его говорили скорее совершенно противоположное тому, что гнездилось в его душе. Тиберий всегда поступал дружелюбно с теми, кого ненавидел, и был суров и холоден с теми, кто ему нравился. Тех, кто его отгадывал, он преследовал и ненавидел, и многие во время его царствования были казнены только потому, что поняли и разгадали его. И первым правительственным делом Тиберия была хитрость и притворство. Тотчас по смерти Августа он призвал к себе императорскую гвардию, отдавал войскам приказания как император, приказал умертвить Агриппу Постума, как опасного соперника, и несмотря на то, перед собранием сената показал вид, что не хочет принимать власти, а созвал сенаторов только для того, чтобы прочесть им завещание Августа и посоветоваться с ними о почестях, какие следуют воздать умершему. Когда Август, приговором сената, был признан богом и погребен со всевозможным великолепием, Тиберий поцеремонился еще некоторое время, говоря, что не считает себя способным взять на себя тягостную обязанность правителя, и только после формальных просьб сената принял сан императора.

Тиберий и Германик

Первые восемь лет правления императора Тиберия были вообще довольно кротки и справедливы, потому что боязнь пред Германиком удерживала в известных границах его ненависть к людям. Он должен был опасаться своего племянника – тем более, что тот стоял во главе восьми легионов, порученных ему Августом для завоевания Германии, а войско так любило своего храброго вождя, что тотчас по известии о кончине Августа просило его принять сан императора. Хотя Германик и отклонил это предложение, но Тиберий тем более должен был остерегаться, чтобы не подать повода к неудовольствию, что Германик имел блестящий успех в Германии , а уважение к нему народа и солдат возрастало все более и более. Поэтому Тиберий в первые годы своего царствования исполнял все обязанности мудрого правителя. Он облегчил налоги и отклонил сделанное ему предложение ввести новые подати, сказав, что «добрый пастух должен стричь своих овец, а не драть с них кожу». Тиберий устранил из сената жалких льстецов, которых там было множество; запретил приветственные речи с необыкновенным в Риме титулом государя, и иногда терпеливо сносил ропот некоторых сенаторов, объявляя всенародно, что в свободном сенате должно быть свободно и слово. Он принимал приглашения римских вельмож, отдавал им визиты и вообще во всех поступках не выказывался не только деспотом, но даже и императором.

Но на деле все усилия Тиберия с самого начала были направлены к тому, чтобы под благовидным предлогом удалить Германика от его германских легионов. Тиберий счел это возможным в 17 г. по Р. Х., когда германская война, стоившая уже много людей и денег, не принесла, кроме славы, ни малейшей выгоды. Он отозвал своего племянника в Рим, устроил ему блестящий триумф, и потом в качестве главнокомандующего послал его на Восток. Германик в продолжение двух лет вел там славную войну с пограничными народами, но был несколько раз оскорблён римским наместником Сирии, и наконец отравлен им (в 19 г. по Р. Х.). Над убийцей его было наряжено следствие, но обвиняемый, видя, что Тиберий хочет выдать его, лишил себя жизни, а может, был убит и по секретному приказанию самого императора.

Тиберий и временщик Сеян

С этого времени настоящий характер императора Тиберия начал обозначаться все яснее; гнусность теснившихся вокруг него людей делает его все отважнее в исполнении задуманных им преступлений, пока в 23 году по Р. Х. не становится его любимцем Сеян , который наконец и превращает его в совершеннейшего тирана. Сеян, сын Сея Страбона, командовавшего при Августе гвардией, принадлежал к сословию всадников. Усмирением чрезвычайно опасного восстания паннонских легионов, он вошел в милость к Тиберию и по смерти отца сделался префектом преторианцев или начальником гвардии. Первым его распоряжением по вступлении в новую должность была перемена постоянной квартиры преторианцев, что имело весьма важные последствия. При Августе караулы в Риме содержались только тремя когортами преторианцев и небольшим отрядом германцев и испанцев, а большая часть гвардии была размещена по всей Италии, По предложению Сеяна, Тиберий собрал всю гвардию в Риме и вместе с отрядами, находившимися уже в столице, расположил ее в укрепленном лагере у ворот Рима. Он воспользовался тем предлогом, что иначе солдат трудно было бы собрать даже в случае крайней необходимости, и что от сношений с городскими жителями они бы испортились. Мера эта имела решительное влияние на судьбу всего государства, потому что, изменив отношения преторианцев и их начальников к государю и к гражданам, поставила императора в зависимость от своей гвардии и сделала её командира вторым лицом в государстве.

С этих пор правление Тиберия делается совершенно, деспотическим и военным. Он уже не скрывался ни перед кем, а временщик Сеян являлся послушным и способным орудием всех его замыслов. Жестокие преследования и кровавые казни совершались ежедневно; каждый, возбуждавший подозрение, изгонялся или осуждался на казнь. Угрызения совести и тоска преследовали тирана Тиберия среди его занятий, составлявших его развлечения; он подозревал всех: свое семейство, лучших писателей своего времени, и все благородное и доброе. Сеян мастерски поддерживал этот тайный страх своего государя и не давал ему уклоняться от однажды избранного пути. Но ни Сеян, ни Тиберий не были настоящими изобретателями этой ужасной правительственной системы, которая была введена тогда в первый раз и которой потом подражали все жестокие императоры. Она была скорее естественным следствием нравственного состояния поколения, представителями которого были Тиберий и Сеян. Разврат, роскошь и праздность сделались единственною целью жизни большей части римлян: все лучшие стремления, все высшие побуждения были приносимы ей в жертву. Сенаторы уже с самого начала своею низкою лестью показали императору, что они готовы терпеть всевозможный деспотизм, и осыпали его такими великими почестями, что он сам однажды заметил им с насмешкой, что лучше бы они подождали конца его царствования, прежде чем решиться воздавать ему такие необыкновенные почести! Таким образом, тогда, как и всегда, мерзость и ничтожество управляемых вызвало и сделало возможной эту ужасную тиранию правителя. Император Тиберий и его временщик не могли бы так страшно злоупотреблять своею властью, если бы не имели дела с расслабленным, безнравственным, трусливым и малодушным поколением.

Только совершенное растление, ничтожество и низость римлян были виною того, что в царствование Тиберия люди сделали настоящее ремесло из шпионства, оговоров и доносов, и что это печальное занятие развивалось все более и более при последующих правительствах, отравляя собою все жизненные соки государства. В самом деле, едва во второй год царствования Тиберия Роман Гиспон, бедняк из низшего слоя черни, успел приобрести богатство и влияние ложными наговорами и своим примером указал бесчисленному множеству других доносчиков дорогу к богатству и знатности, как наговоры и ложные доносы стали делаться все чаще и чаще, и каждый заслуженный или высокопоставленный человек более и более подвергался опасности по мере того, как увеличивалось моральное растление римского общества. Таким образом, не тираны, вроде Сеяна, которые с легкой руки Тиберия начали господствовать над империей, растлили нравы и нравственность римского мира, а скорее сами они сделались такими под его влиянием. Конечно, и здесь, как и во всем, было взаимодействие, и такой лицемерный, неспособный ни к чему хорошему правитель, как Тиберий, должен был действовать чрезвычайно пагубно на поколение, которое принесло в жертву самому презренному себялюбию все благороднейшие стремления сердца и великие воспоминания прошлого и не только терпело всякую низость, но добровольно вызывалось на нее.

С прекращением общественной жизни разврат стал делать быстрые успехи, а введение военного деспотизма, преследование всего лучшего и господство мрачного насилия все более и более погружало римский мир в чувственные наслаждения и разврат, достигшие в эпоху императоров высшей степени. Вообще примером своего собственного распутства император Тиберий имел чрезвычайно вредное влияние на нравы. В первые лучшие годы своего царствования он старался еще обуздывать овладевавшую им страсть к наслаждениям. Но с появлением на сцену временщика Сеяна он сам, со дня на день, все более и более предавался чувственным наслаждениям, хотя был уже в том возрасте, когда человек обыкновенно старается укрощать свои страсти. Собственная натура Тиберия, на которую все прекрасное, доброе и благородное не имело решительно никакого влияния, и интерес тех, которые или хотели подделаться к нему из корысти и жажды к удовольствиям, или, как Сеян, управлять им посредством его же страстей, влекли императора к его позорному разврату.

Мастерски пользуясь слабостями императора, Сеян получил такую власть над скрытным и недоверчивым Тиберием, что историк Тацит объясняет это чудом, приписывая его не столько искусству этого проныры, сколько гневу богов на Рим. Ловкий начальник гвардии всеми силами старался упрочить за собою захваченную власть и с этою целью посредством яда избавился от сына Тиберия, пробудил в душе тирана недоверчивость к членам его собственного семейства и уговорил его изгнать некоторых родственников. В 29 году Сеяну удалось даже уговорить Тиберия удалиться из Рима; таким образом, влиянию его открылся полный простор. По другим известиям, император Тиберий оставил столицу добровольно, желая скрыть от толпы свой позорный образ жизни, или стыдясь показывать народу свою особу, изнуренную сладострастием: под старость он сделался сутуловат и худ, и совершенно потерял волосы, лицо же его было изрыто морщинами и очень часто обкладывалось все пластырями. Но известие это не вполне согласуется с тем, что говорят другие историки о наружности Тиберия. Оставив Рим, император путешествовал некоторое время по Кампании, а потом удалился на островок Капри, который обещал ему много наслаждений своей теплой зимой и прохладным летом, и кроме того своими неприступными берегами обеспечивал его от всяких нападений. Здесь он предался самым позорным и неестественным забавам, в то время как Сеян, в качестве наместника императора Тиберия, заботился об исполнении его зверских предписаний и совершал такие же жестокости для упрочения своего, собственного могущества. Сеян преследовал во всей Италии всех лиц, принадлежавших к императорской фамилии или каким-нибудь образом старавшихся возбудить народ против него или против тирана; ничтожный сенат был только послушным орудием его замыслов. Окружив всякого сколько-нибудь уважаемого человека шпионами, Сеян постоянно поддерживал недоверчивость и боязнь императора; тот же, кого он держал как будто в плену, воздавал ему всякого рода почести, так что наконец, по выражению одного древнего историка, казалось, что временщик Сеян был императором, а Тиберий владетелем одного острова Капри.

Остатки виллы Тиберия на Капри

Сеян уже чувствовал себя столь сильным, что стал помышлять о том, как бы самому сделаться императором. Уже в храмах, на площадях и во многих частных домах можно было видеть его статуи подле изображений царствующей фамилии, как вдруг Тиберий охладел к нему. Император, который в последние годы своей жизни почти всегда был пьян, однажды, – или сам в минуту трезвости увидел, куда он зашел, или был испуган просьбою Сеяна выдать за него императорскую принцессу, открывшую ему настоящие намерения временщика, или наконец предостережен вдовою его брата Друза, передавшей ему записку. Как бы то ни было, император Тиберий тотчас же решился умертвить своего наперсника и полномочного министра. Для этого он употребил все уловки своего притворства. То он обращался с Сеяном по дружески, подавая ему надежду согласиться на желаемый им брак, и таким образом удерживал от всякого решительного шага человека, сделавшегося сильным и любимого солдатами; то писал ему, что он при смерти, и непременно хочет вернуться в Рим; то покровительствовал креатурам Сеяна, то отвергал его предложения и выказывал к нему знаки немилости.

Наконец, приказав одному из своих наперсников, Макрону , которого он уже наперед прочил на место префекта гвардии, арестовать Сеяна, он действовал так осторожно, что ни один восточный деспот, приказывающий казнить своего визиря, не мог бы поступить хитрее Тиберия. Так как трибунат , перенесением верховной власти народа на особу императора, получил гораздо большее значение чем прежде, то Сеян был заманен в сенат ложным известием, что сенаторы, по приказанию Тиберия, должны передать ему достоинство трибуна. В то же время Макрон, показав преторианцам, стоявшим на страже у здания сената, приказ Тиберия о назначении его, Макрона, префектом гвардии, велел солдатам снять все ночные караулы, и подарил каждому преторианцу, от имени императора, сумму, равнозначную 228 русских дореволюционных рублей. В письме же Тиберия к сенату сначала говорилось о посторонних вещах, потом следовало несколько легких упреков Сеяну, потом снова что-то другое, и наконец, в самом конце – приказ арестовать Сеяна. При малейшем движении в пользу Сеяна Макрон должен был пропустить конец, и мог дать письму совершенно другой вид. Но дело имело хороший исход; тотчас по прочтении письма, Сеян был арестован, и в пользу его не возвысился ни один голос. Хотя в письме императора не говорилось ни слова о его казни, из опасения бунта гвардии, однако сенаторы, очень хорошо понимавшие волю Тиберия, несмотря на его молчание, сейчас же велели казнить Сеяна (31 по Р. Хр.). Потом, по приказанию Тиберия, были казнены невинные дети Сеяна, все его остальные родственники и даже просто знакомые. Сначала эти жестокости были облечены в законную форму суда, но императору показалось это слишком долгим, и он устроил общую резню, приказав, без всякого разбирательства, казнить зараз всех арестованных друзей Сеяна.

С падением Сеяна жестокости следовали одна за другой. Недоверчивость, алчность и глубокая ненависть к людям овладели душою императора, и его правление стало все более и более опираться на одно грубое насилие, т. е. военную власть, ужас и страх. Тиберию уже было более семидесяти лет, а он все еще пьянствовал и веселился, как самый распутный юноша. Наконец, на 78 году своей жизни император заболел, и видя близость смерти, заботливо старался скрыть свое положение. Он притворялся бодрым и здоровым, затевал охоты, и разъезжал по Кампании и морскому берегу, как будто собираясь вернуться в Рим. Однажды во время этих прогулок, он заболел очень серьезно: с ним случился обморок, который все приняли за смерть. Макрон и все окружавшие Тиберия сейчас же присягнули Гаю Цезарю Калигуле , сыну Германика, бывшему неразлучным спутником своего деда, товарищем его оргий и исполнителем всех его прихотей. Он был усыновлен Тиберием, и объявлен наследником престола.

Смерть Тиберия. Художник Ж.-П. Лоран, 1864

Едва двор успел поздравить Калигулу императором, как вдруг пришло известие, что Тиберий еще жив, и потребовал себе обед. Известие это распространило всеобщее смятение. Калигула погиб бы, если бы не принял какой-нибудь быстрой и решительной меры; поэтому он тотчас же последовал совету начальника гвардии, Макрона, находившегося в такой же опасности, и позволил ему задушить старика Тиберия подушками (в марте 37 года н. э.).

Тиберий I, Клавдий Нерон — Римский император из рода Юлиев — Клавдиев, правивший в 14—37 гг Род 16 ноября 42 г. до Р.Х. + 16 марта 37 г.

Тиберий, пасынок Августа, принадлежал к древнему патрицианскому роду Клавдиев. Отец его в александрийскую войну был квестором Гая Цезаря и, начальствуя над флотом, много способствовал его победе. В перузианскую войну он сражался на стороне Луция Антония и после поражения бежал сначала к Помпею в Сицилию, а потом к Антонию — в Ахайю. При заключении всеобщего мира он вернулся в Рим и здесь по требованию Августа уступил ему свою жену, Ливию Друзиллу, которая к этому времени уже родила сына Либерия И была беременна вторым ребенком. Вскоре после этого Клавдий скончался. Младенчество и детство Тиберия были тяжелыми и неспокойными, так как он повсюду сопровождал родителей в их бегстве. Много раз в это время жизнь его была на волосок от смерти. Но когда мать его стала женой Августа, положение его резко переменилась. Военную службу он начал в 26 г. до Р.Х. во время кантабрийского похода, где он был войсковым трибуном, а гражданскую —в 23 г. до Р.Х., когда он в присутствии Августа в нескольких процессах защищал царя Архелая, жителей Тралл и жителей Фессалии и привлек к суду Фанния Цепиона, который с Варроном Муреной составил заговор против Августа, и добился его осуждения за оскорбление величества. В том же году он был избран квестором.

В 20 г. до Р.Х. Тиберий возглавлял поход римских войск на восток, вернул армянское царство Тирану и в своем лагере, перед трибуной военачальника, возложил на него диадему. Претуру он получил в 16 г. до Р.Х. После нее около года управлял Косматой Галлией, неспокойной из-за раздоров вождей и набегов варваров, а в 15 г. до Р.Х. вел войну в Иллирии с винделиками и ретами. Консулом Тиберий впервые стал в 13 г. до Р.Х.

Первый раз он женился на Агриппине, дочери Марка Агриппы. Но хотя они жилив согласии и она уже родила ему сына Друза и была беременна во второй раз, ему было ведено в II г. до Р.Х. дать ей развод и немедленно вступить в брак с Юлией, дочерью Августа. Для него это было безмерной душевною мукой: к Агриппине он питал глубокую сердечную привязанность. Юлия же своим нравом была ему противна— он помнил, что еще при первом муже она искала близости с ним, и об этом даже говорили повсюду. Об Агриппине он тосковал и после развода; и когда один только раз случилось ему ее встретить, он проводил ее таким взглядом, долгим и полным слез, что были приняты меры, чтобы она больше никогда не попадалась ему на глаза. С Юлией он поначалу жил в ладу и отвечал ей любовью, но потом стал все больше от нее отстраняться; а после того, как не стало сына, который был залогом их союза, он даже спал отдельно. Сын этот родился в Аквилее и умер еще младенцем.

В 9 г. до Р.Х. Тиберий вел войну в Паннонии и покорил бревков и долматов. За этот поход ему присуждена была овация. В следующем году ему пришлось воевать в Германии. Пишут, что он захватил в плен 40 000 германцев, поселил их в Галлии возле Рейна и вступил в Рим триумфатором. В 6 г. до Р.Х. ему на пять лет была вручена трибунская власть.

Но среди этих успехов, в расцвете лет и сил, он неожиданно решил отойти от дел и удалиться как можно Дальше. Быть может, его толкнуло на это отношение к жене, которую он не мог ни обвинить, ни отвергнуть, но и не мог больше терпеть; быть может — желание не возбуждать неприязни к себе в Риме и своим удалением укрепить свое влияние. Ни просьбы матери, умолявшей его остаться, ни жалобы отчима в сенате на то, что он его покидает, не поколебали его; встретив еще более решительное сопротивление, он на четыре дня отказался от пищи.

Добившись наконец позволения уехать, он тотчас отправился в Остию, оставив в Риме жену и сына, не сказав ни слова никому из провожавших и лишь с немногими поцеловавшись на прощание. Из Остии он поплыл вдоль берега Кампании. Здесь он задержался было при известии о нездоровье Августа; но так как пошли слухи, будто он ожидает, не сбудутся ли самые смелые его надежды, он пустился в море почти что в самую бурю и достиг, наконец, Родоса. Красота и здоровый воздух этого острова привлекли его еще тогда, когда он бросил здесь якорь на пути из Армении.

Здесь он стал жить как простой гражданин, довольствуясь скромным домом и немногим более просторной виллой. Без ликтора и без рассыльного он то и дело прогуливался по гимнасию и с местными греками общался почти как равный. Он был постоянным посетителем философских школ и чтений.

Во 2 г. до Р.Х. он узнал, что Юлия, жена его, осуждена за разврат и прелюбодеяние, и что Август от его имени дал ей развод. Он был рад этому известию, но все же почел своим долгом, сколько мог, заступиться перед отчим за дочь в своих неоднократных письмах. В следующем году истек срок трибунских полномочий Тиберия, и он подумал о том, чтобы возвратиться в Рим и навестить своих родственников. Однако от имени Августа ему было объявлено, чтобы он оставил всякую заботу о тех, кого с такой охотой покинул. Теперь он уже вынужден был оставаться на Родосе против воли. Тиберий удалился в глубь острова, забросил обычные упражнения с конем и оружием, отказался от отеческой одежды, надел греческий плащ и сандалии и в таком виде прожил почти два года, с каждым годом все более презираемый и ненавидимый.

Август разрешил ему вернуться только во 2 г. при условии, что он не будет принимать никакого участия в государственных делах. Тиберий поселился в садах Мецената, предался полному покою и занимался только частными делами. Ноне прошло и трех лет, как Гай и Луций, внуки Августа, которым он предполагал передать власть, скончались. Тогда в 4 г. Август усыновил Тиберия вместе с братом умерших, Марком Агриппой, но предварительно Тиберий должен был усыновить своего племянника Германика.

С этих пор ничего небыло упущено для возвышения Тиберия — в особенности после отлучения и ссылки Агриппы, когда он заведомо остался единственным наследником. Сразу после усыновления он вновь получил трибунскую власть на пять лет и ему было поручено умиротворение Германии. Три года Тиберий усмирял херусков и хавков, укреплял границы по Эльбе и боролся против Маробода. В 6 г. пришла весть об отпадении Иллирии и восстании в Паннонии и Далматии. Ему была доверена и эта война, — самая тяжелая из внешних войн римлян после Пуннической. С пятнадцатью легионами и равным количеством вспомогательных войск Тиберию пришлось воевать три года при величайших трудностях всякого рода и крайнем недостатке продовольствия. Его не раз отзывали, но он упорно продолжал войну, опасаясь, что сильный и близкий враг, встретив добровольную уступку, перейдет в напа дение. И за это упорство он был щедро вознагражден: весь Иллирик, что простирается от Италии и Норика до Фракии и Македонии и от Дуная до Адриатического моря, он подчинил и привел к покорности.

Обстоятельства придали еще большее значение этой победе. Как ‘раз около этого времени в Германии погиб Квинтилий Вар с тремя легионами, и никто не сомневался, что победители-германцы соединились бы с паннонцами, если бы перед этим не был покорен Иллирик. Поэтому Тиберию был назначен триумф и многие другие почести.

В 10 г. Тиберий вновь отправился в Германию. Он знал, что виной поражения Вара была опрометчивость и беззаботность полководца. Поэтому он проявил необычайную _ бдительность, готовясь к переходу через Рейн, и сам, стоя на переправе, проверял каждую повозку, нет ли в ней чего сверх положенного и необходимого. А за Рейном вел он такую жизнь, что ел, сидя на голой траве, и спал часто без палатки. Порядок в войске он поддерживал с величайшей строгостью, восстановив старые способы порицаний и наказаний. При всем этом в сражения он вступал часто и охотно и в конце концов добился успеха. Вернувшись в 12 г. в Рим, Тиберий справил свой паннонийский триумф.

В 13 г. консулы внесли закон, чтобы Тиберий совместно с Августом управлял провинциями и производил перепись. Он совершил пятилетнее жертвоприношение и отправился в Иллирик, но с дороги тотчас был вызван обратно к умирающему отцу. Августа он застал уже без сил, но еще живого, и целый день оставался с ним наедине. ***

Кончину Августа он держал в тайне до тех пор, пока не был умерщвлен молодой Агриппа. Его убил приставленный к нему для охраны войсковой трибун, получив об этом письменный приказ. Неизвестно, оставил ли этот приказ умирающий Август или же от его имени продиктовала Ливия с ведома или без ведома Тиберия. Сам Тиберий, когда трибун доложил ему, что приказ исполнен, заявил, что такого приказа он не давал.

Причиной его колебаний был страх перед опасностями, угрожавшими ему со всех сторон: в войсках вспыхнули сразу два мятежа, в Иллирике и Германии. Оба войска предъявили много чрезвычайных требований, а германские войска не желали даже признать правителя, не ими поставленного, и всеми силами побуждали к власти начальствовавшего над ними Германика, несмотря на его решительный отказ. Именно этой опасности больше всего боялся Тиберий.

После прекращения мятежей, избавившись наконец от страха, он поначалу повел себя как примерный. Из множества высочайших почестей принял он лишь немногие и скромные. Даже имя Августа, полученное им по наследству, он употреблял только в письмах к царям и правителям. Консульство с этих пор он принимал только три раза. Угодливость была ему так противна, что он не подпускал к своим носилкам никого из сенаторов ни для приветствия, ни по делам. Даже когда в разговоре или в пространной речи он слышал лесть, то немедленно обрывал говорящего, бранил его и тут же поправлял. Когда кто-то обратился к нему «государь», он тотчас объявил, чтобы более так его не оскорбляли. Но и непочтительность, и злословие, и оскорбительные о нем стишки он переносил терпеливо и стойко, с гордостью заявляя, что в свободном государстве должны быть свободными и мысль, и язык.

Сенаторам и должностным лицам он сохранил прежнее величие и власть. Не было такого дела, малого или большого, государственного или частного, о котором бы он не доложил сенату. И остальные дела вел он всегда обычным порядком через должностных лиц. Консулы пользовались таким почтением, что сам Тиберий неизменно вставал перед ними и всегда уступал дорогу.

Но постепенно он дал почувствовать в себе правителя. Его природная угрюмость и врожденная жестокость стали проявляться все чаще и чаще. Поначалу он действовал с оглядкой на закон и общественное мнение, но потом, преисполнившись презрением к людям, дал полную власть своим тайным порокам. В 15 г. было положено начало процессам о так называемом оскорблении величества. Этот старый закон при Августе почти не применялся. Когда же Тиберия спросили, привлекать ли к суду провинившихся по этому закону, он ответил: «Законы должны исполняться», — и их начали исполнять с крайней жестокостью. Кто-то снял голову со статуи Августа, чтобы заменить ее на другую; дело пошло в сенат и, ввиду возникших сомнений, расследовалось под пыткой. Понемногу дошло до того, что смертным преступлением стало считаться, если кто-нибудь перед статуей Августа бил раба или переодевался, если приносил монету или кольцо с изображением Августа в отхожее место или в публичный дом, если без похвалы отзывался о каком-нибудь его слове или деле. Не менее суров оказался Тиберий к близким. К обоим своим сыновьям — и к родному Друзу, и к приемному Германику — он никогда не испытывал отеческой любви. Германик внушал ему зависть и страх, так как пользовался огромной любовью народа. Поэтому он всячески старался унизить его славнейшие деяния, объявляя их бесполезными, а самые блистательные победы осуждал как пагубные для государства. В 19 г. Германик внезапно скончался в Сирии, и полагали даже, что Тиберий был виновником его гибели, отдав тайный приказ отравить сына, что и было исполнена наместником Сирии Пизоном. Не успокоившись на этом, Тиберий перенес в дальнейшем свою ненависть на всю семью Германика.

Собственный сын Друз был противен ему своими пороками, так как жил легкомысленно и распущенно. Когда он умер в 23 г. (как выяснилось позже, отравленный собственной женой и ее любовником Сеяном, префектом преторианцев), это не вызвало в Тиберий никакой скорби: чуть ли не сразу после похорон он вернулся к обычным делам, запретив продолжительный траур. Посланники из Ил-лиона принесли ему соболезнование немного позже других, — а он, словно горе уже было забыто, насмешливо ответил, что и он в свой Черед им сочувствует: ведь они лишились лучшего своего согражданина Гектора (Светоний: «Тиберий»; 4, 6, 7-22, 24-28, 30-31, 38, 52,58). ***

В 26 г. Тиберий решил поселиться вдали от Рима. Сообщают, что его изгнало из столицы властолюбие его матери Ливии, которую он не желал признавать своей соправительницей и от притязаний которой не мог избавиться, ведь сама власть досталась ему через нее: достоверно известно было, что Август подумывал передать принципат Германику, и только после многих просьб жены сдался на ее уговоры и усыновил Тиберия. Этим и попрекала постоянно Ливия сына, требуя от него благодарности (Тацит: «Анналы»; 4; 57). С тех ‘ пор Тиберий больше никогда не возвращался в Рим.

Поначалу он искал уединения в Кампании, а в 27 г. переехал на Капри — остров привлекал его прежде всего тем, что высадиться на него можно было в одном лишь небольшом месте, а с остальных сторон он был окружен высочайшими скалами и глубинами моря. Правда, народ неотступными просьбами тотчас добился его возвращения, так как произошло несчастье в Фиденах: на гладиаторских играх обрушился амфитеатр, и больше двадцати тысяч человек погибло. Тиберий переехал на материк и всем позволил приходить к нему. Удовлетворив всех просителей, он вернулся на остров и окончательно оставил все государственные дела. Более он не пополнял декурии всадников, не назначал ни префектов, ни войсковых трибунов, не сменял наместников в провинциях; Испания и Сирия несколько лет оставались без консульских легатов, Армению захватили парфяне, Мезию — дакийцы и сарматы. Галлию опустошали германцы —но он не обращал на это внимания, к великому позору и не меньшему урону для государства (Светоний: «Тиберий»; 39—41). В распоряжении Тиберия находилось двенадцать вилл с дворцами, каждая из которых имела свое название; и насколько прежде он был поглощен заботами о государстве, настолько теперь предался тайному любострастию и низменной праздности (Тацит: «Анналы»; 4; 67). Он завел особые постельные комнаты, гнезда потаенного разврата. Собранные толпами отовсюду девочки и мальчики наперебой совокуплялись перед ним по трое, возбуждая этим зрелищем его угасающую похоть. Спальни, расположенные тут и там, он украсил картинами и статуями самого непристойного свойства и разложил в них книги Элефантиды, чтобы всякий в своих трудах имел под рукою предписанный образец. Даже в лесах и рощах он повсюду устроил Венерины местечки, где в гротах и между скал молодые люди обоего пола предо всеми изображали фавнов и нимф. Он завел также мальчиков самого нежного возраста, которых называл своими рыбками и с которыми забавлялся в постели. К похоти такого рода он был склонен и от природы, и от старости. Поэтому отказанную ему по завещанию картину Паррасия, изображавшую совокупление Мелеагра и Атланты, он не только принял, но и поставил в своей спальне. Говорят, даже при жертвоприношении он однажды так распалился на прелесть мальчика, несшего кадильницу, что не смог устоять, и после обряда чуть ли не тут же отвел его в сторону и растлил, а заодно и брата его, флейтиста; но когда они после этого стали попрекать друг друга бесчестием, он велел перебить им колени. Измывался он и над женщинами, даже самыми знатными.

29 г. оказался роковым для многих близких Тиберия. Прежде всего скончалась Ливия, его мать, с которой он уже много лет был в ссоре. Тиберий начал удаляться от нее сразу после принятия власти, а открыто порвал после того, как она, в порыве досады на его неблагодарность, огласила некоторые древние письма Августа, где тот жаловался на жестокость и упрямство Тиберия. Он безмерно был оскорблен тем, что эти письма хранились так долго и были обращены против него так злостно. За все три года от его отъезда и до ее кончины он виделся с нею только один раз. Он и потом не посетил ее, когда она заболела, и заставил напрасно ждать себя, когда она умерла, так что тело ее было погребено лишь много дней спустя, уже разлагающееся и гниющее. Обожествление ее он запретил, а завещание объявил недействительным, со всеми же друзьями и близкими расправился очень скоро (Светоний: «Тиберий»; 43—45, 51).

Вслед за тем наступила пора безграничного и беспощадного самовластия. При жизни Ливии все же существовало какое-то прибежище для преследуемых, так как Тиберий издавна привык оказывать послушание матери, да и Сеян, его злой гений и наушник, не осмеливался возвышаться над авторитетом его родительницы; теперь же оба они понеслись, словно освободившись от узды, и напустились на вдову Германика Агриппину и сына ее Нерона (Тацит: «Анналы»; 5; 3). Тиберий никогда не любил ее, но поневоле скрывал свои чувства, так как народ перенес на нее и ее детей ту любовь, которую всегда питал к Германику. Сеян усиленно раздувал эту неприязнь. Он подослал к ней мнимых доброжелателей, дабы те под личиною дружбы предупредили ее, что для нее изготовлен яд и что ей следует избегать яств, предлагаемых ей у свекра. И вот, когда Агриппине пришлось возлежать за столом возле принцепса, она хмурая и молчаливая, не притронулась ни к одному кушанью. Это заметил Тиберий; случайно или, быть может, желая ее испытать, он похвалил поставленные перед ним плоды и собственноручно протянул их невестке. Это еще больше усилило подозрения Агриппины, и она, не отведав плодов, передала их рабам (Тацит: «Анналы»; 4; 54). После этого Тиберий даже не приглашал ее к столу, оскорбленный тем, что его обвиняют в отравлении. Несколько лет Агриппина жила в опале, покинутая всеми друзьями. Наконец, возведя на нее клевету, будто она хотела искать спасения то ли у статуи Августа, то ли у войска, Тиберий сослал ее на остров Пандатерию, а когда она стала роптать, ей побоями выхлестнули глаза. Агриппина решила умереть от голода, но ей насильно раскрывали рот и вкладывали пищу. И даже когда она, упорствуя, погибла, Тиберий продолжал ее злобно преследовать: самый день ее рождения отныне велел он считать несчастливым. Двоих сыновей Агриппины — Нерона и Друза — объявили врагами отечества и умертвили голодом.

Впрочем, и Сеян не смог воспользоваться плодами своего вероломства. В 31 г., уже подозревая его в кознях против себя, Тиберий под предлогом консульства удалил Сеяна с Капри (Светоний: «Тиберий»; 53—54, 65). Потом Антония, вдова его брата Друза, донесла Тиберию, что Сеян готовит заговор, собираясь с помощью преторианцев лишить его власти (Флавий: «Иудейские древности»; 18; 6; 6). Тиберий велел схватить префекта и казнить. В ходе следствия открылись многие злодеяния Сеяна, в том числе и то, что по его приказу отравлен был Друз, сын Тиберия. После этого Тиберий стал особенно свиреп и показал свое истинное лицо. Дня не проходило без казни, будь то праздник или заповедный день. Со многими вместе осуждались дети и дети их детей. Родственникам казненных запрещено было их оплакивать. Обвинителям, а часто и свидетелям назначались любые награды. Никакому доносу не отказывали в доверии. Всякое преступление считалось уголовным, даже несколько невинных слов. Трупы казненных бросали в Тибр. Девственниц старинный обычай запрещал убивать удавкой — поэтому несовершеннолетних девочек перед казнью растлевал палач. Многих пытали и казнили на Капри, а потом сбрасывали трупы с высокой скалы в море. Тиберий даже придумал новый способ пытки: людей поили допьяна чистым вином, а затем им неожиданно перевязывали члены, и они изнывали от режущей перевязки и от задержания мочи.

Незадолго до смерти он отправился в Рим, но, завидев издали его стены, приказал повернуть обратно, так и не заехав в город. Он торопился обратно на Капри, но в Астуре занемог. Немного оправившись, он доехал до Мизена и тут слег окончательно (Светоний: «Тиберий»; 61—62, 72—73). Когда окружающие решили, что дыхание Тиберия пресеклось и стали поздравлять Гая Цезаря, последнего оставшегося в живых сына Германика и его наследника, вдруг сообщили, что Тиберий открыл глаза, к нему возвратился голос и он просит принести ему пищи. Всех эта новость повергла в трепет, но префект преторианцев Макрон, не утративший самообладания, приказал удушить старика, Набросив на него ворох одежды. Таков был конец Тиберия на семьдесят восьмом Году жизни (Тацит: «Анналы»; 50).

Происхождение

Тиберий был первым ребёнком в семье Нерона Старшего , принадлежавшего к ветви древнего патрицианского рода Клавдиев , ведущей начало от Тиберия Клавдия Нерона (сына Аппия Клавдия Цека).

Отец Тиберия поддерживал республиканцев, воевал против Октавиана во время Филиппийской войны , потом поддерживал Секста Помпея и Марка Антония . Принимал участие в Перузинской войне на стороне Луция Антония и Фульвии . В 40 году до н. э. его семья была вынуждена бежать из Рима, опасаясь преследования со стороны победившего в гражданской войне Октавиана. Сначала Нерон Старший и Ливия устремились на Сицилию , потом спасались в Греции с маленьким Тиберием на руках, родившимся в Риме 16 ноября 42 года до н. э .

В 39 году до н. э. Октавиан провозгласил амнистию, и родители Тиберия смогли вернуться в Рим. В том же году Ливия была представлена Октавиану. Легенда гласит, что Октавиан влюбился в Ливию с первого взгляда. Так или иначе, но он развёлся со своей второй женой Скрибонией в тот самый день, когда она родила ему дочь Юлию Старшую . Тогда же Нерон Старший был вынужден развестись с Ливией, которая была на шестом месяце беременности.

14 января 38 года до н. э. у Ливии родился сын - Друз , а через 3 дня Октавиан женился на Ливии. На свадьбе присутствовал её первый муж в качестве отца детей Ливии, а также в качестве посажёного отца невесты. Ходили слухи, что Друз, брат Тиберия, на самом деле ребёнок Октавиана, а не Нерона Старшего.

Благодаря второму замужеству своей матери Тиберий стал пасынком самого могущественного человека в Римской империи.

Во времена Августа

Начало карьеры

После свадьбы Октавиана и Ливии Тиберий остался в доме своего отца. В 33 году до н. э. Нерон Старший умер, после чего Тиберий и Друз переехали в дом отчима. Тогда же девятилетний мальчик получил первый ораторский опыт, выступив на похоронах своего отца . В 29 году до н. э. Тиберий и Друз появились вместе с Октавианом в его колеснице на триумфе по случаю победы Октавиана над Марком Антонием в битве при Акции .

Впервые вопрос о наследниках встал перед Октавианом Августом во время сильной болезни в 26 году до н. э. Ни Тиберий, ни Друз в качестве наследников не рассматривались из-за их малолетства. Первыми кандидатами на власть были Агриппа и Марцелл , женатые на дочери и сестре Августа соответственно. Своих детей мужского пола у Августа не было.

Выздоровев, Август выбрал нескольких человек, которые могли быть объявлены преемниками в случае его смерти. Среди них были и Тиберий с Друзом, однако они не считались главными претендентами на власть. Тем временем под руководством Августа началась политическая карьера Тиберия. В возрасте 17 лет (на несколько лет раньше возрастного ценза) он стал квестором . Тогда же Август даровал ему и Друзу право стать претором и консулом на пять лет раньше ценза. В то время Тиберий стал выступать оратором в судах.

В 20 году до н. э. Тиберий женился на Випсании Агриппине , дочери от первого брака друга и соратника Октавиана Марка Агриппы. Об этом браке как о способе породниться Агриппа и Октавиан договорились сразу по рождении Випсании. Брак сложился удачно, хотя длительное время оставался бездетным. Первый и единственный ребёнок родился в 13 году до н. э. - мальчику дали имя Нерон Клавдий Друз . Ребёнок был усыновлён Октавианом под именем Юлий Цезарь Друз и воспитывался в доме Октавиана.

Военная карьера

В 20 году до н. э., после свадьбы, Тиберия послали на восток под командование Агриппы. Получив в распоряжение сильное войско, Тиберий отправился в Армению на границу с Парфией . Под военным давлением парфяне согласились вернуть Августу орлов, остававшихся у парфян с времён разгрома легионов Марка Красса в 53 году до н. э. , Децидия Сакса в 40 году до н. э. и Марка Антония в 36 году до н. э. . Кроме того, за Арменией установили статус нейтрального буферного государства между двумя империями, Римской и Парфянской.

Отъезд Тиберия смешал планы Октавиана по передаче власти. Поскольку внуки императора Гай и Луций были совсем юны, а возраст императора подходил к 60, возникала неопределённость в наследовании империи в случае внезапной смерти Октавиана. В день отъезда до Тиберия дошли слухи о болезни императора, однако он всё равно направился из Остии в сторону Родоса в компании александрийского астролога Трасилла .

С продолжением изгнания положение Тиберия в Риме становилось всё более шатким. Несколько раз он испрашивал у Октавиана разрешения вернуться, однако неизменно получал отказ. Представители местной власти избегали общения с ним. Дошло до того, что Тиберий начал всерьёз опасаться за свою жизнь. По легенде именно в это трудное время Трасилл предсказал Тиберию, что тот станет императором.

Наследник Августа

Тиберию возвратили должность и власть трибуна, отнятую в 1 году до н. э. Помимо того Август распространил на него свой империй (лат. imperium maius ), который ранее был сосредоточен только в руках принцепса . Так Тиберий официально стал вторым человеком в государстве.

В том же году Тиберий снова отправился воевать. В 6 году он собрал на среднем Дунае большую армию для войны с германским племенем маркоманов , предводителем которых был Маробод , однако был вынужден отказаться от похода в связи с необходимостью подавления восстаний в Паннонии и Далмации . С мятежами было покончено к 9 году, но после разгрома римских легионов Вара в Тевтобургском Лесу Тиберию пришлось заново устанавливать границы по Рейну в -12 годах .

«Я государь для рабов, император для солдат, первый среди равных - для всех остальных».

Однако провозглашенное равенство правителя и других граждан в свободе выражения мнений со временем переросло в судебные преследования за "оскорбления величества" этого самого правителя.

Тиберий поначалу решительно выступал против наказаний за такие преступления - в пяти первых известных случаях 14-20 годов он проявил сдержанность. Однако в 15 году на прямой вопрос претора, нужно ли наказывать за личное оскорбление принцепса как за государственное преступление (практика при Августе), Тиберий поддержал применение закона. Тем не менее на деле Тиберий не добивался применения закона и не применял суровых мер, предусмотренных законом. Этим он пресёк возможные злоупотребления доносчиков, на показания которых полагалось римское правосудие.

Внутренняя политика

Внутренняя политика Тиберия продолжала традиции Августа. За время его правления увеличилась государственная казна, улучшилось управление провинциями, но основным результатом стало усиление власти императора. Достигнуто это было следующими методами:

Отняв у комиций избирательные и высшие судебные функции, Тиберий перенёс их на сенат, запуганные и взаимно враждовавшие члены которого были послушными орудиями в руках императора. Центуриатные и куриатные комиции должны были довольствоваться фикцией одобрения выборов на высшие государственные должности, которые объявлялись народу герольдом .
Все крупные процессы, например об оскорблении величества, насилиях, подкупах, вымогательствах, расследовались и решались сенатом. Прежние уголовные суды (лат. quaestiones perpetuae ) сохранили за собою право вести только менее важные процессы.
Постановления сената и эдикты императора получили силу закона.
Преторианская гвардия была помещена в Риме, а её префекты из сословия всадников приобрели огромное влияние.

Однако, несмотря на всю полноту верховной власти, Тиберий всё ещё не мог отрешиться от республиканских традиций. Все свои шаги он маскировал решениями сената, предоставлял внешний блеск консулам, держался в тени, жил в республиканской простоте и отказывался от почётных титулов, которые готов был ему поднести раболепный сенат. При Тиберии титул императора ещё оставался высшим почётным военным титулом (так, Тиберий разрешил принять его Юнию Блезу , не связанному с домом Цезарей).

Экономика

При Тиберии сильно укрепились государственные финансы, в том числе - благодаря его скупости. Прекратилось строительство на государственные деньги, за редкими исключениями перестали строиться храмы и дороги для военных нужд. В и 22 годах сенат принимает законы против роскоши и ростовщичества, также по инициативе Тиберия из казны перестали выделяться деньги на всенародные игры.

В то же время Тиберий не скупился на траты в случае неотложных обстоятельств. В 17 году пострадавшие от землетрясения города получили от него 10 миллионов сестерциев на восстановление, а также пятилетнее освобождение от налогов. Миллионы император потратил на восстановление Рима после пожаров и наводнения в и 36 годах . В 33 году после принятия закона о ликвидации долгов, направленного на всё ту же борьбу с ростовщиками, Тиберий выделил более 100 миллионов сестерциев на выдачу беспроцентных ссуд задолжавшим землевладельцам.

Провинции и внешняя политика

Тиберий приостановил военную активность Германика. Его отзыв стал сигналом к переходу на оборонительные действия в Германии. Новая стратегическая концепция нашла выражение в разделении рейнского фронта на верхне- и нижнегерманский, в образовании новых военных лагерей с выраженными оборонительными функциями (Страсбург и Виндиш) и, наконец, в планомерном создании рейнской военной зоны. Суть политики о невмешательстве в дела германцев выразилась в следующих словах: «Так как месть Рима свершилась, германские племена пусть теперь сами разбираются со своими собственными раздорами ».

Не стремясь к новым территориальным приобретениям, он окончательно упрочил римскую власть в огромной империи Августа; небывалый до тех пор порядок и спокойствие царили в провинциях; справедливые требования легионов (сокращение срока службы и увеличение жалования) были удовлетворены, но зато была восстановлена строжайшая дисциплина; наместники-лихоимцы, продажные судьи и жадные публиканы встретили в Тиберии грозного преследователя; с морским разбоем велась энергичная и успешная борьба.

Тиберий отошёл от норм сравнительно краткосрочного проконсульского наместничества, особенно в самых престижных провинциях Африка и Азия. Наместники и чиновники часто многие годы оставались в своих провинциях: Луций Эллий Ламия 9 лет управлял Сирией , Луций Аррунций столько же - Испанией , причём в обоих случаях эти наместники вообще не покидали Рим и управляли своими провинциями только номинально. С другой стороны, Марк Юний Силан на самом деле 6 лет был наместником Африки, а Публий Петроний - Азии, Гай Силий командовал верхнегерманским войском с 14 по 21 годы. Из всех наместников Тиберия самым знаменитым вне всяких сомнений является Понтий Пилат , при котором был распят Иисус Христос . Другое видное положение занимал Гай Поппей Сабин , который с 12 года и до своей смерти в 35 году оставался наместником Мёзии , а в 15 году получил также Македонию и Ахайю .

Из-за повышения налогов в провинциях Тиберий высказал своё знаменитое требование, чтобы его овец стригли, а не сдирали с них кожу. Действительно, на Западе было лишь одно восстание из-за повышения налогов - в 21 году среди треверов и эдуев . Гораздо более значительными, чем битвы в Галлии, были волнения во Фракии . Там начались сепаратистские настроения , в ходе которых банды Рескупориса, царя северной части провинции, стали атаковать территории фактического соправителя, Котиса . После вмешательства Рима Котис был убит, однако Рескупорис попал в ловушку и был доставлен в Рим, где был лишён власти сенатом и депортирован в Александрию .

Другое опасное восстание возглавил в Африке Такфаринат , сколотивший на юге современного Алжира боеспособную армию, в 17 году начавшую разбойнические набеги. На западе этому примеру последовали мавры под руководством Мазуппы. Рим быстро справился с этим - банды Такфарината были разгромлены расквартированным в Африке легионом при поддержке вспомогательного контингента под начальством Марка Фурия Камилла , получившего триумф. Однако через 4 года восстание вспыхнуло вновь, но военачальник Квинт Юний Блез вновь подавил его. Точку над «i» поставило в 24 году контрнаступление под руководством Публия Корнелия Долабеллы.

Армянское царство Тиберий передал младшему брату иберского царя - Фарсману . После разгрома воспротивившейся этому части парфянской армии, Тиберий противопоставил парфянскому царю Артабану III двух новых претендентов, один из которых, Тиридат , в 36 году форсировал Евфрат и короновался в Ктесифоне . Уже через год Артабан согласился на встречу у Евфрата для восстановления статус-кво. Устранение этой опасности было одним из самых удивительных достижений Тиберия.

Заговор Сеяна

После ввода в Рим преторианской гвардии (в или 18 году) император сосредоточил в своих руках от 6 до 9 тыс. преторианцев . С 15 года ими командовал префект Луций Элий Сеян .

Ливия открыто конфликтовала с Тиберием, однако её присутствие в Риме препятствует дальнейшему усилению Сеяна. Её смерть в 29 году развязала руки префекту, он стал преследовать наиболее влиятельных сенаторов и всадников. В 30 году из Рима была выслана вдова Германика Агриппина с детьми - Нероном и Друзом .

Мать Ливиллы, Антония Младшая, выдала Тиберию планы заговорщиков. 18 октября 31 года на заседании сената в присутствии Сеяна было зачитано письмо Тиберия, изобличающее заговорщиков. Сеян был немедленно схвачен, арестованы прочие участники заговора. В течение недели большинство из них было казнено. Префектом преторианцев был назначен Квинт Макрон , донесший о заговоре Антонии, и активный участник свержения Сеяна.

Тиберий и наследники

Вскоре после начала правления Тиберия восемь легионов, располагающихся в Германии, взбунтовались, требуя обещанных, но не выплаченных ещё за походы во времена Августа вознаграждений. Для усмирения восстания сенат отправил в Германию, наделив их проконсульской властью, Германика и Друза, племянника и сына императора. Германику удалось не только успокоить взбунтовавшиеся легионы, но и заставить их воевать, обещая, что все трофеи достанутся им в награду.

иберий, пасынок , принадлежал к древнему патрицианскому роду Клавдиев. Отец его, Нерон Старший, в александрийскую войну был квестором Гая Цезаря и, начальствуя над флотом, много способствовал его победе. В перузианскую войну он сражался на стороне Луция Антония и после поражения бежал сначала к Помпею в Сицилию, а потом к Антонию - в Ахайю. При заключении всеобщего мира он вернулся в Рим и здесь по требованию уступил ему свою жену, Ливию Друзиллу, которая к этому времени уже родила сына Тиберия и была беременна вторым ребенком. Вскоре после этого Нерон Старший скончался.

Младенчество и детство Тиберия были тяжелыми и неспокойными, так как он повсюду сопровождал родителей в их бегстве. Много раз в это время жизнь его была на волосок от смерти. Но когда мать его стала женой , положение его резко переменилась. Военную службу он начал в 26 г. до Р.Х. во время кантабрийского похода, где он был войсковым трибуном, а гражданскую - в 23 г. до Р.Х., когда он в присутствии Августа в нескольких процессах защищал царя Архелая, жителей Тралл и жителей Фессалии и привлек к суду Фанния Цепиона, который с Варроном Муреной составил заговор против , и добился его осуждения за оскорбление величества. В том же году он был избран квестором.

В 20 г. до Р.Х. Тиберий возглавлял поход римских войск на восток, вернул армянское царство Тиграну и в своем лагере, перед трибуной военачальника, возложил на него диадему. Претуру он получил в 16 г. до Р.Х. После нее около года управлял Косматой Галлией, неспокойной из-за раздоров вождей и набегов варваров, а в 15 г. до Р.Х. вел войну в Иллирии с винделиками и ретами. Консулом Тиберий впервые стал в 13 г. до Р.Х.

Первый раз он женился на Агриппине, дочери Марка Агриппы. Но хотя они жили в согласии и она уже родила ему сына Друза и была беременна во второй раз, ему было велено в 11 г. до Р.Х. дать ей развод и немедленно вступить в брак с Юлией, дочерью Августа. Дня него это было безмерной душевною мукой; к Агриппине он питал глубокую сердечную привязанность. Юлия же своим нравом была ему противна - он помнил, что еще при первом муже она искала близости с ним, и об этом даже говорили повсюду. Об Агриппине он тосковал и после развода; и когда один только раз случилось ему ее встретить, он проводил ее таким взглядом, долгим и полным слез, что были приняты меры, чтобы она больше никогда не попадалась ему на глаза. С Юлией он поначалу жил в ладу и отвечал ей любовью, но потом стал все больше от нее отстраняться; а после того, как не стало сына, который был залогом их союза, он даже спал отдельно. Сын этот родился в Аквилее и умер еще младенцем.

Но среди этих успехов, в расцвете лет и сил, он неожиданно решил отойти от дел и удалиться как можно дальше. Быть может, его толкнуло на это отношение к жене, которую он не мог ни обвинить, ни отвергнуть, но и не мог больше терпеть; быть может - желание не возбуждать неприязни к себе в Риме и своим удалением укрепить свое влияние. Ни просьбы матери, умолявшей его остаться, ни жалобы отчима в сенате на то, что он его покидает, не поколебали его; встретив еше более решительное сопротивление, он на четыре дня отказался от пищи.

Август разрешил ему вернуться только во 2 г. при условии, что он не будет принимать никакого участия в государственных делах. Тиберий поселился в садах Мецената, предался полному покою и занимался только частными делами. Но не прошло и трех лет, как Гай и Луций, внуки Августа, которым он предполагал передать власть, скончались. Тогда в 4 г. Август усыновил Тиберия вместе с братом умерших, Марком Агриппой, но предварительно Тиберий должен был усыновить своего племянника Германика.

С этих пор ничего не было упущено для возвышения Тиберия - в особенности после отлучения и ссылки Агриппы, когда он заведомо остался единственным наследником. Сразу после усыновления он вновь получил трибунскую власть на пять лет и ему было поручено умиротворение Германии. Три года Тиберий усмирял херусков и хавков, укреплял границы по Эльбе и боролся против Маробода. В 6 г. пришла весть об отпадении Иллирии и восстании в Паннонии и Далматии. Ему была доверена и эта война, - самая тяжелая из внешних войн римлян после Пуннической. С пятнадцатью легионами и равным количеством вспомогательных войск Тиберию пришлось воевать три года при величайших трудностях всякого рода и крайнем недостатке продовольствия. Его не раз отзывали, но он упорно продолжал войну, опасаясь, что сильный и близкий враг, встретив добровольную уступку, перейдет в нападение. И за это упорство он был щедро вознагражден: весь Иллирик, что простирается от Италии и Норика до Фракии и Македонии и от Дуная до Адриатического моря, он подчинил и привел к покорности.

Обстоятельства придали еще большее значение этой победе. Как раз около этого времени в Германии погиб Квинтилий Вар с тремя легионами, и никто не сомневался, что победители-германцы соединились бы с паннонцами, если бы перед этим не был покорен Иллирик. Поэтому Тиберию был назначен триумф и многие другие почести.

В 10 г. Тиберий вновь отправился в Германию. Он знал, что виной поражения Вара была опрометчивость и беззаботность полководца. Поэтому он проявил необычайную бдительность, готовясь к переходу через Рейн, и сам, стоя на переправе, проверял каждую повозку, нет ли в ней чего сверх положенного и необходимого. А за Рейном вел он такую жизнь, что ел, сидя на голой траве, и спал часто без палатки. Порядок в войске он поддерживал с величайшей строгостью, восстановив старые способы порицаний и наказаний. При всем этом в сражения он вступал часто и охотно и в конце концов добился успеха. Вернувшись в 12 г. в Рим, Тиберий справил свой паннонийский триумф.

Хотя он без колебания решился тотчас принять верховную власть и уже окружил себя вооруженной стражей, залогом и знаком господства, однако на словах он долго отказывался от власти, разыгрывая самую бесстыдную комедию: то он с упреком говорил умоляющим друзьям, что они и не знают, какое это чудовище - власть, то двусмысленными ответами и показной нерешительностью держал в напряженном неведении сенат, подступавший к нему с коленопреклоненными просьбами. Некоторые даже потеряли терпение: кто-то среди общего шума воскликнул: "Пусть он правит или пусть он уходит!"; кто-то в лицо ему заявил, что иные медлят делать то, что обещали, а он медлит обещать то, что уже делает. Наконец, словно против воли, с горькими жалобами на тягостное рабство, возлагаемое им на себя, он принял власть. Причиной его колебаний был страх перед опасностями, угрожавшими ему со всех сторон: в войсках вспыхнули сразу два мятежа, в Иллирике и Германии. Оба войска предъявили много чрезвычайных требований, а германские войска не желали даже признать правителя, не ими поставленного, и всеми силами побуждали к власти начальствовавшего над ними Германика, несмотря на его решительный отказ. Именно этой опасности больше всего боялся Тиберий.

После прекращения мятежей, избавившись наконец от страха, он поначалу повел себя как примерный. Из множества высочайших почестей принял он лишь немногие и скромные. Даже имя Августа, полученное им по наследству, он употреблял только в письмах к царям и правителям. Консульство с этих пор он принимал только три раза. Угодливость была ему так противна, что он не подпускал к своим носилкам никого из сенаторов ни для приветствия, ни по делам. Даже когда в разговоре или в пространной речи он слышал лесть, то немедленно обрывал говорящего, бранил его и тут же поправлял. Когда кто-то обратился к нему "государь", он тотчас объявил, чтобы более так его не оскорбляли. Но и непочтительность, и злословие, и оскорбительные о нем стишки он переносил терпеливо и стойко, с гордостью заявляя, что в свободном государстве должны быть свободными и мысль, и язык.

Но постепенно он дал почувствовать в себе правителя. Его природная угрюмость и врожденная жестокость стали проявляться все чаще и чаще. Поначалу он действовал с оглядкой на закон и общественное мнение, но потом, преисполнившись презрением к людям, дал полную власть своим тайным порокам. В 15 г. было положено начало процессам о так называемом оскорблении величества. Этот старый закон при Августе почти не применялся. Когда же Тиберия спросили, привлекать ли к суду провинившихся по этому закону, он ответил: "Законы должны исполняться", - и их начали исполнять с крайней жестокостью. Кто-то снял голову со статуи Августа, чтобы заменить ее на другую; дело пошло в сенат и, ввиду возникших сомнений, расследовалось под пыткой. Понемногу дошло до того, что смертным преступлением стало считаться, если кто-нибудь перед статуей Августа бил раба или переодевался, если приносил монету или кольцо с изображением Августа в отхожее место или в публичный дом, если без похвалы отзывался о каком-нибудь его слове или деле. Не менее суров оказался Тиберий к близким. К обоим своим сыновьям - и к родному Друзу, и к приемному Германику - он никогда не испытывал отеческой любви. Германик внушал ему зависть и страх, так как пользовался огромной любовью народа. Поэтому он всячески старался унизить его славнейшие деяния, объявляя их бесполезными, а самые блистательные победы осуждал как пагубные для государства. В 19 г. Германик внезапно скончался в Сирии, и полагали даже, что Тиберий был виновником его гибели, отдав тайный приказ отравить сына, что и было исполнено наместником Сирии Пизоном. Не успокоившись на этом, Тиберий перенес в дальнейшем свою ненависть на всю семью Германика.

Собственный сын Друз был противен ему своими пороками, так как жил легкомысленно и распущенно. Когда он умер в 23 г. (как выяснилось позже, отравленный собственной женой и ее любовником Сеяном, префектом преторианцев), это не вызвало в Тиберий никакой скорби: чуть ли не сразу после похорон он вернулся к обычным делам, запретив продолжительный траур. Посланники из Иллиона принесли ему соболезнование немного позже других, - а он, словно горе уже было забыто, насмешливо ответил, что и он в свой черед им сочувствует: ведь они лишились лучшего своего согражданина Гектора.

В 26 г. Тиберий решил поселиться вдали от Рима. Сообщают, что его изгнало из столицы властолюбие его матери Ливии, которую он не желал признавать своей соправительницей и от притязаний которой не мог избавиться, ведь сама власть досталась ему через нее: достоверно известно было, что Август подумывал передать принципат Германику, и только после многих просьб жены сдался на ее уговоры и усыновил Тиберия. Этим и попрекала постоянно Ливия сына, требуя от него благодарности. С тех пор Тиберий больше никогда не возвращался в Рим.

Поначалу он искал уединения в Кампании, а в 27 г. переехал на Капри - остров привлекал его прежде всего тем, что высадиться на него можно было в одном лишь небольшом месте, а с остальных сторон он был окружен высочайшими скалами и глубинами моря. Правда, народ неотступными просьбами тотчас добился его возвращения, так как произошло несчастье в Фиденах: на гладиаторских играх обрушился амфитеатр, и больше двадцати тысяч человек погибло. Тиберий переехал на материк и всем позволил приходить к нему. Удовлетворив всех просителей, он вернулся на остров и окончательно оставил все государственные дела. Более он не пополнял декурии всадников, не назначал ни префектов, ни войсковых трибунов, не сменял наместников в провинциях; Испания и Сирия несколько лет оставались без консульских легатов, Армению захватили парфяне, Мезию - дакийцы и сарматы. Галлию опустошали германцы - но он не обращал на это внимания, к великому позору и не меньшему урону для государства.

В распоряжении Тиберия находилось двенадцать вилл с дворцами, каждая из которых имела свое название; и насколько прежде он был поглощен заботами о государстве, настолько теперь предался тайному любострастию и низменной праздности. Он завел особые постельные комнаты, гнезда потаенного разврата. Собранные толпами отовсюду девочки и мальчики наперебой совокуплялись перед ним по трое, возбуждая этим зрелищем его угасающую похоть. Спальни, расположенные тут и там, он украсил картинами и статуями самого непристойного свойства и разложил в них книги Элефантиды, чтобы всякий в своих трудах имел под рукою предписанный образец. Даже в лесах и рощах он повсюду устроил Венерины местечки, где в гротах и между скал молодые люди обоего пола предо всеми изображали фавнов и нимф. Он завел также мальчиков самого нежного возраста, которых называл своими рыбками и с которыми забавлялся в постели. К похоти такого рода он был склонен и от природы, и от старости. Поэтому отказанную ему по завещанию картину Паррасия, изображавшую совокупление Мелеагра и Атланты, он не только принял, но и поставил в своей спальне. Говорят, даже при жертвоприношении он однажды так распалился на прелесть мальчика, несшего кадильницу, что не смог устоять, и после обряда чуть ли не тут же отвел его в сторону и растлил, а заодно и брата его, флейтиета; но когда они после этого стали попрекать друг друга бесчестием, он велел перебить им колени. Измывался он и над женщинами, даже самыми знатными.

После этого Тиберий даже не приглашал ее к столу, оскорбленный тем, что его обвиняют в отравлении. Несколько лет Агриппина жила в опале, покинутая всеми друзьями. Наконец, возведя на нее клевету, будто она хотела искать спасения то ли у статуи Августа, то ли у войска, Тиберий сослал ее на остров Пандатерию, а когда она стала роптать, ей побоями выхлестнули глаза. Агриппина решила умереть от голода, но ей насильно раскрывали рот и вкладывали пищу. И даже когда она, упорствуя, погибла, Тиберий продолжал ее злобно преследовать: самый день ее рождения отныне велел он считать несчастливым. Двоих сыновей Агриппины - Нерона и Друза - объявили врагами отечества и умертвили голодом.

Впрочем, и Сеян не смог воспользоваться плодами своего вероломства. В 31 г., уже подозревая его в кознях против себя, Тиберий под предлогом консульства удалил Сеяна с Капри. Потом Антония, вдова его брата Друза, донесла Тиберию, что Сеян готовит заговор, собираясь с помощью преторианцев лишить его власти. Тиберий велел схватить префекта и казнить. В ходе следствия открылись многие злодеяния Сеяна, в том числе и то, что по его приказу отравлен был Друз, сын Тиберия. После этого Тиберий стал особенно свиреп и показал свое истинное лицо. Дня не проходило без казни, будь то праздник или заповедный день. Со многими вместе осуждались дети и дети их детей. Родственникам казненных запрещено было их оплакивать. Обвинителям, а часто и свидетелям назначались любые награды. Никакому доносу не отказывали в доверии. Всякое преступление считалось уголовным, даже несколько невинных слов. Трупы казненных бросали в Тибр. Девственниц старинный обычай запрещал убивать удавкой - поэтому несовершеннолетних девочек перед казнью растлевал палач. Многих пытали и казнили на Капри, а потом сбрасывали трупы с высокой скалы в море. Тиберий даже придумал новый способ пытки: людей поили допьяна чистым вином, а затем им неожиданно перевязывали члены, и они изнывали от режущей перевязки и от задержания мочи.

Незадолго до смерти он отправился в Рим, но, завидев издали его стены, приказал повернуть обратно, так и не заехав в город. Он торопился обратно на Капри, но в Астуре занемог. Немного оправившись, он доехал до Мизена и тут слег окончательно. Когда окружающие решили, что дыхание Тиберия пресеклось и стали поздравлять , последнего оставшегося в живых сына Германика и его наследника, вдруг сообщили, что Тиберий открыл глаза, к нему возвратился голос и он просит принести ему пищи. Всех эта новость повергла в трепет, но префект преторианцев Макрон, не утративший самообладания, приказал удушить старика, набросив на него ворох одежды. Таков был конец Тиберия на семьдесят восьмом году жизни.

Константин Рыжов: «Все монархи мира: Греция. Рим. Византия»