Обитатели Тартарии. Николас Витсен. Тунгус (даурский) крайний справа

Тунгусское племя - особая разновидность расы монголоидов, широко раскинувшаяся по огромной территории, от границ Срединного Китая к северу до самого побережья Ледовитого океана и от берегов Енисея на западе вплоть до побережья Северо-Японского и Охотского моря, и заключающая в себе целый ряд отдельных племен разных названий: маньчжуров, солонов, дауров, собственно тунгусов, манегров, бираров, гольдов, орочон, ольчей, орочей, ороков, негда, самагиров, киле, ламутов, далганов, аси и т. д. Родиной их считается Сев. Маньчжурия , где с незапамятных времен (легендарные данные "Бамбуковой летописи" выводят их на историческую арену под именем су-шеней, являвшихся с дарами ко двору Шуня за 2225 л. до Р. Х.) находились в непрерывных сношениях и столкновениях с Китаем, Кореей и кочевниками Монголии . Достоверные исторические данные китайских писателей рисуют их под именем Илау сначала звероловным племенем, а потом как усвоившее начатки земледельческой и скотоводческой культуры. Вечная борьба с соседями создает из них в северной Маньчжурии воинственное племя, объединенное в междуродовые союзы, игравшие в течение целого ряда веков огромную историческую роль в судьбе срединного царства (см. Маньчжурия, история). Трижды тунгусское племя захватывало власть над Китаем, дав ему свои династии: Ляо (907-), Цзинь ( -) и, наконец, в XVII веке династию, доныне царствующую в Китае. С XVII в. маньчжурская ветвь тунгусского племени приняла свое нынешнее название маньчжуров. Последовавшее вслед за воцарением династии Цзинь движение монголов под начальством Чингисхана вызвало переселение народов, имевшее огромное влияние на судьбу северной ветви тунгусского племени. Монгольское племя бурят, проникшее к истокам Амура и до Байкальского озера, вытеснило с берегов этого последнего тюркское племя якутов, которые, отступив в долину Лены, встретились на севере с многочисленными тунгусскими племенами; последние после продолжительной кровопролитной борьбы вынуждены были отступить - одна часть двинулась на запад вплоть до Енисея, другая на крайний север до самого побережья Ледовитого океана, третья на восток, по правым притокам Лены к Становому хребту, побережью Охотского моря и в Амурский край , встретившись здесь с родственными отраслями южной ветви тунгусского племени. Разбросанность племени на огромной территории и неизбежно связанные с этим ассимиляционные процессы как соматического свойства (брачные союзы с другими народностями, поглощение чуждых элементов), так и культурного характера - не могли не повлиять на изменение коренного типа племени и на крупную дифференциацию в языке. Больше всего потерпели в этом отношении маньчжуры , значительно окитаившиеся в физическом отношении и еще более в культурном, потеряв почти родной язык, который именно у них поднялся в свое время до степени литературного. Более или менее изменяют свой тип и другие народности тунгусского племени, ассимилируясь то с монголами, то с тюрками, то с палеазиатами. Тем не менее, разнородные разветвления тунгусского племени вполне сохранили свое родственное единство, главным образом благодаря общности языка, весьма мало пострадавшей от дифференциации по территориальным диалектам, дифференциации, которая единственно должна была бы лечь пока в основание классификации отдельных разветвлений тунгусского племени. К сожалению, вследствие недостаточности лингвистического материала такая классификация является пока еще преждевременной. Единственная попытка принадлежит Шренку, по отношению, впрочем, только к Приамурскому краю. Он делит современные тунгусские народности этого края на четыре группы: 1) дауры и солоны , тунгусские племена с более или менее сильной монгольской примесью, 2) маньчжуры, гольды и орочи , 2) орочоны , манегры , бирары , киле (по р. Кур) и 4) ольча (на Амуре), ороки (Сахалин), негда, самагиры. Первые две группы образуют южную, или маньчжурскую, ветвь, две последние - отростки северной сибирской ветви, распространившейся вплоть до Енисея, до Ледовитого океана и Камчатки . Эта классификация уже потому не может иметь серьезного значения, что некоторые народности из той и другой ветви, именно орочи, ороки и часть гольдов, называют себя общим именем нани (Штернберг), следовательно, не могут быть относимы к различным ветвям. Пока достаточно удовлетворительной была бы следующая классификация применительно к исторически сложившейся номенклатуре: 1) маньчжуры, характеризующиеся строго определенной территорией и экономической культурой (земледелие, скотоводство). К ним по географическому положению могут быть причислены солоны и дауры, манегры, бирары, отчасти гольды, бывшие долгое время под маньчжурским влиянием; 2) собственно тунгусы , или сибирские тунгусы, характерным признаком которых служит кочевой образ жизни и оленеводство, и 3) мелкие народцы, преимущественно окраинные, носящие каждый самостоятельное название: ольчи , орочи, ороки, негда, самагиры, ламуты , орочоны и т. д., из которых многие оставили кочевой образ жизни и обратились в рыболовов-охотников. За основной тип племени принимаются представители второй группы, собственно и называемые тунгусами. Их характеризует Шренк на основании наблюдений Миддендорфа, своих собственных и многих других следующим образом. Обыкновенно они среднего и несколько ниже среднего роста, с относительно большой головой, широкими плечами, немного короткими оконечностями и маленькими руками и ногами. Как все народы севера, они жилистого, худощавого, мускулистого сложения, тучных субъектов между ними вовсе не встречается. Глаза темные; волосы на голове черные, прямые, жесткие. Цвет кожи более или менее желтовато-бурый, волосы на лице весьма скудны и коротки, брови обыкновенно резко очерчены, иногда дугообразно приподняты. Строение головы и лица хотя частью в смягченном виде, но решительно монгольское; череп всегда широк, иногда очень высок. Лицо обыкновенно несколько вытянутое в длину, широкое в щеках, суживаясь по направлению ко лбу; скулы выдающиеся, хотя не так сильно, как у настоящих монголов. Глазные впадины велики, глаза поставлены косо, узкие. Расстояние между глазами широкое; нос у корня широкий, плоский, часто приплюснутый, в дальнейшем продолжении слабо приподнят, мал и тонкий. Губы тонки, верхняя губа довольно длинная, подбородок круглый, челюсть несколько прогнатична. Общее выражение лица обнаруживает добродушие, лень и беспечность. В отличие от собственно тунгусов представители другой крупной ветви - маньчжуры - имеют более резкие и грубые черты, более изогнутый и более толстый нос, более мясистые губы, больший рот, более четырехугольную голову, и обыкновенно более крупного роста. Дауры и солоны резко отличаются своим высоким ростом и крепким телосложением. Мелкие Т. племена в большей или меньшей степени приближаются к одному из этих двух типов, впадая то в монгольский, то в русский, то в тюркский, то в палеазиатский, напр. ольча, ассимилировавшиеся с гиляками и отчасти с айнами. Антропологическое изучение Т. племени началось еще в XVIII стол. со времени Блюменбаха. Различные измерения черепов производили Бер, Велькер, Вирхов, Гексли , Малиев, Шренк, Уйфальви , И. Майнов и др. Ср. L. Schren k, "Reisen und Forschungen im Amurlande" (т. Ш, вып. 1, СПб., ); И. И. Майнов, "Некоторые данные о тунгусах Якутского края" ("Труды Вост.-Сибирского отдела Имп. рус. географ. общ.", № 2, Ирк., ); Deniker "Les races et peuples de la terre" (П., ).

Результаты измерений оказались различными и дают основание заключить о двух различных типах. Рециус , Р. Вагнер, Бер, Гексли признали тунгусов долихоцефалами , а Бер по головному показателю (76: отношение ширины к длине) сблизил их с германцами. По Велькеру, наоборот, они - брахицефалы , более всего приближаясь к бурятам. Шренк, Винклер, Гикиш, Топинар находят их умеренно брахицефальными (у Шренка 5 брахицефалов и 2 мезоцефала и, кроме того, все платицефалы; средний указатель: 82,76). С другой стороны, И. Майнов сближает их с финнами и дает следующую таблицу средних: тунгусы северные (Якутской обл.), по Майнову, - 81,39; тунгусы южные (Якутской обл.), по Майнову, - 82,69; маньчжуры шибинцы (Поярков) - 82,32; маньчжуры (Уйфальви) - 84,91. Этот же исследователь, производивший многочисленные измерения над живыми среди тунгусов в Якутском крае, решительно различает два совершенно не сходных расовых элемента, разграниченных линией Аянского тракта: северный, характеризующийся весьма малым ростом (сред. 154,8), высоким процентом умеренно долихоцефальных (63,64%), едва ли не полным отсутствием брахицефалии, умеренной скуластостью; наоборот, южный элемент, непосредственно примыкающий к Амурскому краю, отличается хорошим средним ростом (163,1), крепким телосложением, почти сплошной умеренной брахицефалией, глазами не особенно узкими, прорезанными прямо или почти прямо, густыми бровями, коротким, почти прямым и не особенно толстым носом, по всему, таким образом, напоминая скорее всего маньчжуров. И именно этот последний автор считает характерным Т. типом, а черты северного типа приписывает всецело влиянию палеазиатов. В противоположность Миддендорфу и Шренку И. Майнов считает коренные черты Т. племени немонгольскими. Деникер , наоборот, принимает Т. племя за северную подрасу монгольского племени, характеризующуюся мезоцефалией или легкой субдолихоцефалией, овальным или круглым лицом, выдающимися скулами - тип, распространенный в Маньчжурии, Корее, Северном Китае, Монголии, а вообще он принимает тунгусов за смесь монголов с палеазиатами. Впрочем, вопрос о влиянии этих последних на все тунгусское племя должно признать весьма проблематичным. О тунгусском языке - см.

Эвенки, или тунгусы (самоназвание эвэнкил, ставшее официальным этнонимом в 1931 году; старое название – тунгусы от якут. тоҥ уус) – коренной народ Российской Федерации (Восточная Сибирь). Живут также в Монголии и на северо-востоке Китая. Отдельные группы эвенков были известны как орочены, бирары, манегры, солоны. Язык – эвенкийский, принадлежит к тунгусо-маньчжурской группе алтайской языковой семьи. Выделяется три группы диалектов: северная, южная и восточная. Каждый диалект подразделяется на говоры.

География

Эвенки населяют обширную территорию от Енисея на западе до Охотского моря на востоке. Южная граница расселения проходит по левобережью Амура и Ангаре. В административном отношении эвенки расселены в границах Иркутской, Амурской, Сахалинской областей, республик Якутии и Бурятии, Красноярского, Забайкальского и Хабаровского краёв. Эвенки присутствуют также в Томской и Тюменской областях. На этой гигантской территории они нигде не составляют большинства населения, живут в одних поселениях вместе с русскими, якутами, бурятами и другими народами.

Разность теорий происхождения

А.П. Окладников

Корифеи советской антропологии – А.П. Окладников и Г.М. Василевич – считали прародиной тунгусов Забайкалье. Эта теория была весьма влиятельной во второй половине XX столетия и имела множество последователей. Впрочем, некоторые из них предлагали собственные варианты этногенеза эвенков в рамках данной теории.

Так, В.А. Туголуков также считает прародиной эвенков Забайкалье (а также северное Приамурье), однако при этом, ссылаясь на письменные источники, утверждает, что непосредственными предками современных тунгусов были племена увань. Эти племена, наряду с мохэсцами и чжурчжэнями, по его мнению, происходили от одного народа – хи (исследователь полагает, что именно от сочетания этих двух этнонимов – «увань» и «хи» – произошло самоназвание «эвенки»). Согласно гипотезе В.А. Туголукова, в 12-13 вв. тунгусы под давлением чжурчжэней мигрировали из Приамурья и Забайкалья в Сибирь, где смешались с местным населением, в результате чего появились современные эвенки.

Сторонником забайкальской теории происхождения тунгусов был также известный археолог-дальневосточник Э.В. Шавкунов. Древними предками тунгусов он называет носителей культур карасукского типа, мигрировавших в Южную Сибирь и Забайкалье (а на рубеже веков – в районы Верхнего Приамурья, на юг Маньчжурии и Приморья) из глубин Центральной Азии. Забайкальскую теорию поддерживает также современная исследовательница Е.И. Деревянко. Занимаясь воссозданием культуры уже упоминавшихся выше предков тунгусо-маньчжурских народов – мохэсцев, она показала, что их прародиной был не юг Дальнего Востока, а Восточное Забайкалье, Верхний Амур и северо-восточная часть Монголии.

Или все-таки с юга?

Однако в среде ученых были и другие мнения о происхождении эвенков. Так, выпускник Благовещенского пединститута (ныне БГПУ), теперь уже академик А.П. Деревянко, вначале придерживавшийся гипотезы Окладникова, позже изменил свое мнение. Опираясь на новые археологические данные, он пришел к выводу, что зарождение тунгусского этноса произошло еще в конце 3 – 2 тысячелетиях до н.э. на территории Дунбэя (Маньчжурия) и Среднего Амура. По его мнению, именно в это время из низовьев Амура двинулись вверх некие неолитические племена, вытеснив часть коренных обитателей среднего Амура на север, в таежную зону, где и произошло окончательное оформление культуры северных тунгусов (эвенков).

Особенно жестко противостоят «северной» теории происхождения эвенков работы известного антрополога В.П. Алексеева, где отмечается, что достаточно скудное охотничье хозяйство в Сибири не могло вызвать избыточного расселения и, следовательно, переселения тунгусов на юг (в Приамурье и Приморье).

Опираясь на археологические материалы, В.П. Алексеев в некотором смысле возвращается к старой точке зрения С.М. Широкогорова о южной прародине тунгусских народов. По его мнению, предки тунгусов были земледельцами, однако в связи с ростом населения они вынуждены были осваивать северные территории и переходить к охотничьему промыслу. Итак, мнения ученых разделились. До сих пор, несмотря на обилие археологических, лингвистических и этнографических данных, исследователи сходятся только в одном – происхождение эвенков по сей день остается загадкой.

Численность

Численность эвенков к моменту их вхождения в состав России (XVII век) оценивалась приблизительно в 36135 человек. Наиболее точные данные об их численности дала перепись 1897 года – 64 500, при этом родным языком считали тунгусский 34 471 человек, остальные – русский (31,8 %), якутский, бурятский и другие языки.

По итогам переписи 2002 года, в Российской Федерации проживали 35 527 эвенков. Из них около половины (18 232) жили в Якутии.

• В Китае, по данным переписи 2010 года, численность эвенков и орочонов вместе взятых была 39 534. Они образуют две из 56 официально признанных национальностей КНР.
• В Монголии в 1992 году проживало до тысячи эвенков, однако, возможно, более не говорящих на своём языке.

История Эвенков

Происхождение эвенков связано с Байкальским регионом, откуда они, по-видимому, в начале второго тысячелетия нашей эры расселились по обширному региону. Западные группы эвенков живут в Томском Приобье, северные – до побережья морей Северного Ледовитого океана, восточные – на Охотском побережье и в Приамурье, южные – в Китае и Монголии.

Ко времени вхождения в состав Русского государства (17 в.) эвенки делились на патрилинейные экзогамные роды; вели кочевой образ жизни, занимались оленеводством, охотой, отчасти рыболовством. По религии с начала 17 века считались православными, но сохраняли формы дохристианских верований (шаманство). В 1930 году в пределах Красноярского края был образован Эвенкийский национальный округ. В советское время была создана эвенкийская письменность, ликвидирована неграмотность. Многие кочевые эвенки перешли к оседлости. Помимо традиционных занятий у эвенков развиваются земледелие, животноводство, звероводство.

До 1931 года эвенки вместе с эвенами были известны как тунгусы. Наряду с общим этнонимом отдельные территориальные подразделения эвенков и их этнографические группы, имеют собственные наименования: орочон («оленные» в Забайкалье и Приамурье), илэ (охотники и оленеводы Верхней Лены и Подкаменной Тунгуски), килен (от Лены до Сахалина), солон («верхние по течению», часть амурских эвенков), хамниган (монголо-бурятское обозначение эвенков-скотоводов), кроме того – бирары, самагиры, манегиры, мурчены.

В этнокультурном плане эвенки не едины. Это нашло отражение в письменных источниках, где упоминаются «пешие», «бродячие» и «кочевые» тунгусы. В основе различий лежит хозяйственная деятельность различных территориальных групп эвенков – оленеводов, охотников и рыболовов. Культурное своеобразие отдельных групп эвенков сформировалось под влиянием соседних народов: самодийцев, якутов, бурят, народов Амура.

Эвенки имеют ярко выраженные монголоидные черты, при слабой пигментации, что соответствует байкальскому антропологическому типу североазиатской расы. У южных групп эвенков наблюдается примесь центральноазиатского типа. Эвенкийский язык входит в северную (тунгусскую) подгруппу тунгусо-маньчжурской группы языков. Широкое расселения эвенков определяет деление языка на диалектные группы: северную, южную и восточную.

Широта расселения, межэтнические контакты, исходный многокомпонентный состав эвенков позволяют говорить об отсутствии у них этнического единства. Ареал расселения эвенков принято делить по условной границе Байкал–Лена. Культурные различия между эвенками этих территорий существенны и фиксируются во многих культурных составляющих: тип оленеводства, орудия труда, утварь, традиции татуировки, антропологических черт (байкальский антропологический тип на востоке и катангский на западе), языке (западные и восточные группы говоров), этнонимии.

Социальное устройство

Общины эвенков объединялись летом для совместного выпаса оленей и проведения праздников. Включали несколько родственных семей, насчитывали от 15 до 150 человек. Были развиты формы коллективного распределения, взаимопомощи, гостеприимства и т. п. До XX в. сохранился обычай (нимат), обязывающий охотника отдавать часть добычи сородичам. До XVII в. было известно до 360 отцовских ро­дов численностью в среднем по 100 человек, связанных единством проис­хождения, общим культом огня. Назывались обычно по имени предка: Самагир, Калтагир и др. во главе рода – авторитетный старейшина – вождь («князец»), лучший охотник-воин из молодых, шаман, кузнец, богатые оленеводы. В конце XIX в. эвенки кочевали группами – зи­мой по 2–3 семьи, летом – по 5–7. В кочевую группу входили как родственные семьи, так и неродственные. Сохранялись родовая экзогамия, коллективный промысел. Старые роды распадались на более мелкие новые.

Основные занятия

Основные занятия енисейских эвенков – таежное оленеводство, охота, в меньшей степени сезонное рыболовство. Оленеводство имело в основном транспортное значение. Преобладали маленькие стада по 25–30 голов. Оленей использовали под вьюк, для верховой езды, доили. Рыболовство имело подсобное значение, ловили ставными сетями, плетеными мордами в запорах, острогами, крючками.

Охотились эвенки скрадом, гоном на лыжах, с собакой, верхом на оленях, загоном с ямами, изгородями, с оленем-манщиком, манками, сетью, подкарауливанием у водопоя и переправы.

Объекты охоты: дикий олень, лось, медведь, пушные звери (соболь, белка и т. д.), боровая дичь. Использовали при этом лук, самострел, копье, ловушки, петли; с XVIII в. – огнестрельное оружие и капканы. Своеобразное орудие охоты – кото, или уткэн – большой нож на длинной рукояти, применявшийся как оружие против медведя и для расчистки зарослей.

Была развита домашняя обработка шкур, кости, рога, бересты (среди женщин); делали домашнюю утварь из дерева и бересты, плели сети из крапивы, владели кузнечным делом. В Забайкалье и Приамурье частично переходили к оседлому земледелию и разведению крупного рогатого скота.

В настоящее время в качестве народных промыслов развиты художественная резьба по кости и дереву, обработка металла (мужчины), вышивка бисером (у восточных эвенков – шелком), аппликация мехом и тканью, тиснение по бересте (женщины).

Зимние стойбища состояли из 1–2 чумов, летние – до 10, во время праздников – из нескольких десятков. Чум (дю) имел конический остов из жердей, покрытый зимой шкурами, а летом – тисками (сшитыми полосами специально выделанной бересты).

При перекочевках каркас оставляли на месте. В центре чума устраивали очаг, над ним – горизонтальную жердь для котла.

Полуоседлые эвенки делали стационарное коническое сооружение, крытое корой лиственницы (голомо). Местами были также известны полуземлянки, заимствованные у русских срубные жилища, якутская юрта-балаган, в Забайкалье – бурятская юрта. Хозяйственные постройки – свайные настилы, срубные амбары и лабазы на невысоких сваях, вешала.

Одежда эвенков состоит из ровдужных или суконных натазников (хэрки), ноговиц (арамус), распашного кафтана из оленьей шкуры; под него надевался нагрудник, сшитый из меховых полосок и завязанный сзади. Женский нагрудник украшался бисером. Мужчины носили пояс с ножом в ножнах, женщины – с игольницей, трутницей и кисетом. Одежда украшалась полосками козьего и собачьего меха, бахромой, конским волосом, металлическими бляшками.

Позднее летний кафтан стал делаться из сукна, зимний – из оленьих шкур. Зимой шею и голову обматывали шарфом из хвостов пушных зверей. Илимпийские эвенки носили капорообразного покроя шапки, отороченные мехом. К югу от Нижней Тунгуски было распространено ношение мужчинами сложенных широким жгутом платков, повязанных вокруг головы. Летняя обувь делалась из кож, сукна, ровдуги; зимняя – из оленьего меха. До XIX в. было принято татуировать лицо. Традиционная прическа – длинные волосы, связанные на макушке и обмотанные тесьмой, расшитой бисером.

Основа традиционной пищи эвенков – мясо диких животных и рыба. Предпочитали вареное мясо с бульоном, обжаренные на рожнах мясо и рыбу, толченое вяленое мясо, заваренное кипятком и смешанное с голубикой, копченое мясо с брусникой, густой мясной суп с кровью, кровяную колбасу, зимний суп из сушеного мяса, заправленного мукой или рисом с толченой черемухой, вареную рыбу, растертую с сырой икрой.

Рыбу вялили – делали юколу, а из сушеной рыбы – муку (порса). Зимой ели строганину из рыбы и печени налима. Зерно и муку знали давно, но выпекать хлеб стали под влиянием русских. Летом потребляли ягоды, корни сараны, черемшу и лук. Основной напиток – чай, иногда с оленьим молоком, брусникой, шиповником. Курили листовой табак.

В конце XIX в. у эвенков преобладала малая семья. Имущество наследовалось по мужской линии. Родители обычно оставались жить с младшим сыном. Брак сопровождался уплатой калыма (тэри) или отработкой за невесту. Браку предшествовало сватовство, срок между ними порою достигал одного года. До начала XX в. были известны левират (женитьба на вдове старшего брата), в богатых семьях – многоженство (до 5 жен).

Фольклор

Фольклор включал песни-импровизации, мифологический и исторический эпос, сказки о животных, исторические и бытовые предания и др. Наиболее популярны у эвенков мифы и сказки о животных. Их герои – звери, птицы и рыбы, живущие в сибирской тайге и ее водоемах. Центральная фигура – медведь, общеплеменное божество, прародитель эвенков. Эпос исполнялся речитативом, часто в исполнении принимали участие слушатели, повторяя отдельные строки за сказителем. Отдельные группы эвенков имели своих эпических героев.

Постоянные герои – комические персонажи были также у бытовых рассказов. Из музыкальных инструментов известны варган, охотничий лук и другие, из танцев – хоровод, исполнявшийся под песенную импровизацию. Игры носили характер состязаний в борьбе, стрельбе, беге и др. Были развиты художественная резьба по кости и дереву, обработка металла (мужчины), вышивка бисером, у восточных эвенков – шелком, аппликация мехом и тканью, тис-нение по бересте (женщины).

Шаманство

Идея шаманов вполне мирится с любой системой верований в духов, так как для возможности существования ее необходима только вера в то, что есть люди, способные воспринимать, вселять в себя произвольно духов, входящих через такое посредство в особое общение с людьми. Поэтому идея шаманов и шаманства под разными названиями и формами может получить признание и распространение среди самых различных в культурном отношении народностей. В развитии идеи шаманов и шаманства можно наблюдать различные стадии и формы и некоторые явления, например, в русском сектантстве, в некоторых средневековых религиозных мистических течениях, должны рассматриваться, как результат развития чисто шаманистических идей.

Главнейшие духи тунгусов

1. Буга . У всех тунгусов, кроме Маньчжуров, есть представление об едином вечном существе, которое всюду и вечно пребывает и носит название фонетически близкое к Буга. Тем же термином тунгусы определяют и весь мир с включением земли, воды, неба и всего вообще существующего. Буга не вмешивается в дела людей, но является творцом и распределителем всего существующего, и обращаются к нему в весьма редких и важных случаях, как например, разделение родов и т. п. Представления о нем физического не имеется и он не изображается (Это может указывать на значительную его древность.). Вследствие указанных особенностей значение его в обычной жизни невелико.
2. Дух неба . Большее значение имеет дух неба, который у разных народностей носит различные названия: дагачан, джуласки, буга, эндури (Передача этих терминов фонетически не точна. К сожалению, технические условия не позволяют дать точную транскрипцию нерусских слов.) и др. Понятие о нем у некоторых тунгусов иногда сливается с Буга, но деятельность его по отношению к человеку ближе и он в значительной степени ведает всеми людьми в их общественной и личной жизни. Он преимущественно благодетелен, но, если сердится за невнимание, то карает человека, лишая его успеха на охоте, прироста стада и т. п., не причиняя вреда активного, только лишает своей помощи. Происхождения он, вероятно, не тунгусского, так как и по названию, и по многим функциям своим является созданием чуждым.
3. Дух земли встречается только у тех тунгусов, которые знакомы с земледелием и заимствован от китайцев, как и дух подземного мира, мира признаваемого также далеко не всеми тунгусами, носящего название не тунгусское и заимствованного от китайцев и ламаистов, – монголов и Маньчжуров.
4. Дух тайги . Совершенно иную роль играет дух тайги. Это антропоморфное существо, седой старик, обитает в тайге и является хозяином, распределителем между людьми диких животных и т. д. Он дает удачу, счастье на охоте. В редких случаях он оказывается причиною заболевания, но вмешательство шамана помогает. В этом случае делается у некоторых народностей его изображение на бумаге, и тогда он попадает в группу буркан или сэваки, обычно же его изображение делается в тайге, на месте удачной охоты и, особенно на перевалах больших хребтов. На очищенном от коры дереве насечками делается изображение глаз, носа, рта и бороды. У этого духа есть жена, которая хотя и не имеет особых функций, но изображается вместе с ним. По мнению некоторых, у этой четы есть еще двое детей, которые особой роли также не играют. Ему приносятся жертвы или из только что убитого животного, или же из риса, проса (буды) и др. круп, если таковые имеются у данной народности.

Для него выделяется из табуна или стада один белый жеребец или олень, на котором он имеет возможность ездить, на которого не кладут вьюков и который является в случае нужды посредником при сношениях с духом. Названия этого духа варьируют. Так, у некоторых он называется иччи (якутское), у других – дагачан, у третьих – баян амии, у четвертых – бойнача (монгольское), у пятых – магун. Из чего явствует, что название этого духа частью народностей заимствовано. Некоторые из перечисленных особенностей, как жертвоприношение из риса и проса, священные белые жеребцы и пр., также заимствованы от нетунгусских народностей.

1. Эндури . У Маньчжуров и других тунгусских народностей, соприкасающихся с ними, есть ряд духов под названием эндури. Эти духи могут иметь самые различные функции и частью они покрывают (У Маньчжуров дух Буга входит в эту же группу, но ему приписывают меньшие силу и значение, чем Буга других тунгусов.) уже перечисленных. Так, есть эндури пашен, рек и воды вообще, недр земных, посуды, оружия, торговли, отдельных ремесел и т. д.

Познания об них почерпаются преимущественно из китайских книг. Интересно отметить только духа женского, дающего души детям, живущего на юго-востоке и носящего помимо эндури также и другие названия. Как помощники этого духа имеются еще некоторые духи, способствующие успешному физическому воспитанно детей. Этих духов много и они часто имеют самостоятельные значение и роль и не связаны с главным духом, отсутствующим у тех народностей, которые стоят дальше от влияния Маньчжуров. Эти, так сказать, детские духи под названием алюкан, канган и др. охраняют детей и невмешательство их дает возможность другим духам причинять зло детям.

1. Мелкие духи тайги, сопок и т.д. Весьма обширна группа духов населяющих тайгу, степь, горы, ручьи, каменные россыпи. Духи эти носят различные наименования, различного происхождения и по отношению к человеку могут иметь различное значение и влияние. Из этой группы особенно много духов именуемых некоторыми тунгусами арэнки. По всей вероятности арэнки – это души покойников, оставленных непогребенными, – замерзшие, разбившиеся о скалы и вообще погибшие от несчастных случаев люди.

Эти духи существенного вреда человеку причинить не могут. Видимое проявление их известно только одно, – световое, как например, двигающиеся болотные огоньки, люминесценция и фосфоресценция. В тайге они иногда пугают человека шумом, особенно же свистом. Иногда они бросают в человека мелкие камешки, сучья и т. п. Все непонятные шумы и движения в тайге приписываются им. Иногда арэнки пытается ближе подойти к человеку, но бывает достаточно выстрела из ружья, чтобы его отогнать. Если бывает много людей, то арэнки не проявляет большой активности. Особенно же они активны, когда человек нетрезв. Отдельные арэнки, имен не имеют.

1. Бон или ибага . Совершенно особо стоит существо бон (тунгусское) или ибага (Маньчжурское). Оно известно особенно широко населению, живущему в Маньчжурии и Монголии особенно же около г. Мэргэня.

В отличии от всех остальных духов бон имеет тело, тёмнокрасную кровь, покрыт сильно волосами, имеет слаборазвитую нижнюю челюсть или совершенно лишен ее и происходит из покойников. В засушливое лето их появляется особенно много, зимою же не бывает. Рассматривать их как духов, собственно, не приходится. По толкованию тунгусов, если в погребенный уже труп входит душа непогребенного человека, то труп оживает. Если вспомнить, что человек имеет три души, а именно: душу, остающуюся при могиле, душу, переходящую в другого человека, а иногда и животное и душу, уходящую в мир мертвых, то при трупе, может быть одна первая душа. Коли в труп вселится душа другого человека, еще не успевшая или не могущая попасть мир мертвых, то труп оживает, но не обладает всеми данными для нормального человеческого существования, так как вторая душа его отсутствует и полного воскрешения произойти не может.

Как общее правило, таких бон уничтожают и особенно охотно собаками, так как бон при встрече с людьми иногда им причиняют зло. Они ночью бросаются на спящих людей, борются с ними, пугают, душат и т. п. Но женщина бон иногда может даже разрешиться от беременности в могиле (Если это погребение тунгусское, то могила делается часто подвесная, на столбах в незаколоченном гробу. Маньчжуры же обычно засыпают землею гроб только небольшим холмиком), если погребенная была беременна.

1. Духи предков . Есть еще значительная группа духов, которых Маньчжурские тунгусы называют сиркуль. Собственно, этим названием они определяют всех духов, приносящих зло, если дух определенно неизвестен, т. е. буркан это или один из шаманских духов или предок и т. д. Преимущественно же этот термин относится к духам-предкам, если таковые неизвестны по имени. Коли люди корыстны вообще, то предки особенно, и они ищут от живых людей тех или иных выгод, например, жертвоприношения, знаков почтения и т. п. Если им не оказывается внимание, то они способны причинять зло, мешать успешности охоты, производительности стада и даже здоровью сородичей. Поэтому им устраиваются периодические жертвоприношения, при которых полагаются особые молитвы (обращения к духам умилостивительная и просительная). Предки могут быть довольно близкими и известными человеку и тогда они поименовываются, а если это предки значительно отдаленные, то их называют общим именем, – предки.

Вместо заключения

Адаптация к природно-экологическим условиям предполагает, помимо биологического приспособления, выработку наиболее адекватной модели жизнеобеспечения. У тунгусов такая модель наиболее полного удовлетворения всех потребностей общества отрабатывалась в течении жизни многих поколений и приняла следующие формы.

• Кочевой образ жизни, подчиненный природным циклам и проходящий по отработанным маршрутам через районы постоянных поселений и связанные с ними охотничьи, рыболовные и пастбищные угодья.
• Комбинированное охотничье-рыболовно-оленеводческое хозяйствование как многолетний непрерывный процесс хозяйственного освоения угодий.
• Смена кочевого и оседлого периода жизнедеятельности как способ сезонно-сменного освоения угодий, во время которого менялась доминанта добывающих отраслей хозяйства на тот или иной источник природных продуктов.
• Закрепление в религиозно-этической практике изъятия из природных запасников ровно такого количества ресурсов, которое не подрывало бы воспроизводящих основ природы.

Тунгусское племя

особая разновидность расы монголоидов, широко раскинувшаяся по огромной территории, от границ Срединного Китая к северу до самого побережья Ледовитого океана и от берегов Енисея на западе вплоть до побережья Северо-Японского и Охотского моря, и заключающая в себе целый ряд отдельных племен разных названий: маньчжуров, солонов, дауров, собственно тунгусов, манегров, бираров, гольдов, орочон, ольчей, орочей, ороков, негда, самагиров, киле, ламутов, далганов, аси и т. д. Родиной их считается Сев. Маньчжурия, где с незапамятных времен (легендарные данные "Бамбуковой летописи" выводят их на историческую арену под именем су-шеней, являвшихся с дарами ко двору Шуня за 2225 л. до Р. Хр.) находились в непрерывных сношениях и столкновениях с Китаем, Кореей и кочевниками Монголии. Достоверные исторические данные китайских писателей рисуют их под именем Илау сначала звероловным племенем, а потом как усвоившее начатки земледельческой и скотоводческой культуры. Вечная борьба с соседями создает из них в Сев. Маньчжурии воинственное племя, объединенное в междуродовые союзы, игравшие в течение целого ряда веков огромную историческую роль в судьбе срединного царства (см. Маньчжурия, история). Трижды Т. племя захватывало власть над Китаем, дав ему свои династии: Ляо (907-1125), Цзинь (1125-1243) и, наконец, в XVII в. династию, доныне царствующую в Китае. С XVII в. маньчжурская ветвь Т. племени приняла свое нынешнее название маньчжуров. Последовавшее вслед за воцарением династии Цзинь движение монголов под начальством Чингисхана вызвало переселение народов, имевшее огромное влияние на судьбу сев. ветви Т. племени. Монгольское племя бурят, проникшее к истокам Амура и до Байкальского озера, вытеснило с берегов этого последнего тюркское племя якутов, которые, отступив в долину Лены, встретились на севере с многочисленными Т. племенами; последние после продолжительной кровопролитной борьбы вынуждены были отступить - одна часть двинулась на запад вплоть до Енисея, другая на крайний север до самого побережья Ледовитого океана, третья на восток, по правым притокам Лены к Становому хребту, побережью Охотского моря и в Амурский край, встретившись здесь с родственными отраслями южной ветви Т. племени. Разбросанность племени на огромной территории и неизбежно связанные с этим ассимиляционные процессы как соматического свойства (брачные союзы с другими народностями, поглощение чуждых элементов), так и культурного характера - не могли не повлиять на изменение коренного типа племени и на крупную дифференциацию в языке. Больше всего потерпели в этом отношении маньчжуры, значительно окитаившиеся в физическом отношении и еще более в культурном, потеряв почти родной язык, который именно у них поднялся в свое время до степени литературного. Более или менее изменяют свой тип и другие народности Т. племени, ассимилируясь то с монголами, то с тюрками, то с палеазиатами. Тем не менее, разнородные разветвления Т. племени вполне сохранили свое родственное единство, главным образом благодаря общности языка, весьма мало пострадавшей от дифференциации по территориальным диалектам, дифференциации, которая единственно должна была бы лечь пока в основание классификации отдельных разветвлений Т. племени. К сожалению, вследствие недостаточности лингвистического материала такая классификация является пока еще преждевременной. Единственная попытка принадлежит Шренку, по отношению, впрочем, только к Приамурскому краю. Он делит современные тунгусские народности этого края на четыре группы: 1) дауры и солоны, тунгусские племена с более или менее сильной монгольской примесью, 2) маньчжуры, гольды и орочи, 2) орочоны, манегры, бирары, киле (по р. Кур) и 4) ольча (на Амуре), ороки (Сахалин), негда, самагиры. Первые две группы образуют южную, или маньчжурскую, ветвь, две последние - отростки северной сибирской ветви, распространившейся вплоть до Енисея, до Ледовитого океана и Камчатки. Эта классификация уже потому не может иметь серьезного значения, что некоторые народности из той и другой ветви, именно орочи, ороки и часть гольдов, называют себя общим именем нани (Штернберг), следовательно, не могут быть относимы к различным ветвям. Пока достаточно удовлетворительной была бы следующая классификация применительно к исторически сложившейся номенклатуре: 1) маньчжуры, характеризующиеся строго определенной территорией и экономической культурой (земледелие, скотоводство). К ним по географическому положению могут быть причислены солоны и дауры, манегры, бирары, отчасти гольды, бывшие долгое время под маньчжурским влиянием; 2) собственно тунгусы, или сибирские тунгусы, характерным признаком которых служит кочевой образ жизни и оленеводство, и 3) мелкие народцы, преимущественно окраинные, носящие каждый самостоятельное название: ольчи, орочи, ороки, негда, самагиры, ламуты, орочоны и т. д., из которых многие оставили кочевой образ жизни и обратились в рыболовов-охотников. За основной тип племени принимаются представители второй группы, собственно и называемые тунгусами. Их характеризует Шренк на основании наблюдений Миддендорфа, своих собственных и многих других следующим образом. Обыкновенно они среднего и несколько ниже среднего роста, с относительно большой головой, широкими плечами, немного короткими оконечностями и маленькими руками и ногами. Как все народы севера, они жилистого, худощавого, мускулистого сложения, тучных субъектов между ними вовсе не встречается. Глаза темные; волосы на голове черные, прямые, жесткие. Цвет кожи более или менее желтовато-бурый, волосы на лице весьма скудны и коротки, брови обыкновенно резко очерчены, иногда дугообразно приподняты. Строение головы и лица хотя частью в смягченном виде, но решительно монгольское; череп всегда широк, иногда очень высок. Лицо обыкновенно несколько вытянутое в длину, широкое в щеках, суживаясь по направлению ко лбу; скулы выдающиеся, хотя не так сильно, как у настоящих монголов. Глазные впадины велики, глаза поставлены косо, узкие. Расстояние между глазами широкое; нос у корня широкий, плоский, часто приплюснутый, в дальнейшем продолжении слабо приподнят, мал и тонкий. Губы тонки, верхняя губа довольно длинная, подбородок круглый, челюсть несколько прогнатична. Общее выражение лица обнаруживает добродушие, лень и беспечность. В отличие от собственно тунгусов представители другой крупной ветви - маньчжуры - имеют более резкие и грубые черты, более изогнутый и более толстый нос, более мясистые губы, больший рот, более четырехугольную голову, и обыкновенно более крупного роста. Дауры и солоны резко отличаются своим высоким ростом и крепким телосложением. Мелкие Т. племена в большей или меньшей степени приближаются к одному из этих двух типов, впадая то в монгольский, то в русский, то в тюркский, то в палеазиатский, напр. ольча, ассимилировавшиеся с гиляками и отчасти с айнами. Антропологическое изучение Т. племени началось еще в XVIII стол. со времени Блюменбаха. Различные измерения черепов производили Бер, Велькер, Вирхов, Гексли, Малиев, Шренк, Уйфальви, И. Майнов и др. Ср. L. Schrenk, "Reisen und Forschungen im Amurlande" (т. Ш, вып. 1, СПб., 1881); И. И. Майнов, "Некоторые данные о тунгусах Якутского края" ("Труды Вост.-Сибирского отдела Имп. рус. географ. общ.", № 2, Ирк., 1898); Deniker "Les races et peuples de la terre" (П., 1900).

Результаты измерений оказались различными и дают основание заключить о двух различных типах. Рециус, Р. Вагнер, Бер, Гексли признали тунгусов долихоцефалами , а Бер по головному показателю (76: отношение ширины к длине) сблизил их с германцами. По Велькеру, наоборот, они - брахицефалы , более всего приближаясь к бурятам. Шренк, Винклер, Гикиш, Топинар находят их умеренно брахицефальными (у Шренка 5 брахицефалов и 2 мезоцефала и, кроме того, все платицефалы; средний указатель: 82,76). С другой стороны, И. Майнов сближает их с финнами и дает следующую таблицу средних: тунгусы северные (Якутской обл.), по Майнову, - 81,39; тунгусы южные (Якутской обл.), по Майнову, - 82,69; маньчжуры шибинцы (Поярков) - 82,32; маньчжуры (Уйфальви) - 84,91. Этот же исследователь, производивший многочисленные измерения над живыми среди тунгусов в Якутском крае, решительно различает два совершенно не сходных расовых элемента, разграниченных линией Аянского тракта: северный, характеризующийся весьма малым ростом (сред. 154,8), высоким процентом умеренно долихоцефальных (63,64%), едва ли не полным отсутствием брахицефалии, умеренной скуластостью; наоборот, южный элемент, непосредственно примыкающий к Амурскому краю, отличается хорошим средним ростом (163,1), крепким телосложением, почти сплошной умеренной брахицефалией, глазами не особенно узкими, прорезанными прямо или почти прямо, густыми бровями, коротким, почти прямым и не особенно толстым носом, по всему, таким образом, напоминая скорее всего маньчжуров. И именно этот последний автор считает характерным Т. типом, а черты северного типа приписывает всецело влиянию палеазиатов. В противоположность Миддендорфу и Шренку И. Майнов считает коренные черты Т. племени немонгольскими. Деникер, наоборот, принимает Т. племя за северную подрасу монгольского племени, характеризующуюся мезоцефалией или легкой субдолихоцефалией, овальным или круглым лицом, выдающимися скулами - тип, распространенный в Маньчжурии, Корее, Сев. Китае, Монголии, а вообще он принимает тунгусов за смесь монголов с палеазиатами. Впрочем, вопрос о влиянии этих последних на все Т. племя должно признать весьма проблематичным. О Т. языке - см. Маньчжурский язык, Урало-алтайские языки.

Л. Ш-г.

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. - С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон . 1890-1907 .

Смотреть что такое "Тунгусское племя" в других словарях:

I. Географический очерк страны. II. Климат. III. Население. IV. Этнографический очерк населения Сибири. V. Землевладение. VI. Источники благосостояния сельского населения (земледелие, скотоводство, промыслы). VII. Промышленность, торговля и… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

I А. Статистика населения. Источники сведений о населении Р. До 1897 г. данные о числе жителей в Р. не отличались точностью. Главным способом для исчисления народонаселения служили ревизии, цель которых почти исключительно состояла в счете… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Корё киданьские войны Первая (993) Вторая (1010 1011) Третья (1019 1019) Корё киданьские войны серия вооружённых конфликтов X и XI веков между королевством Корё и киданями на территории, где сейчас проходит граница между Китаем и… … Википедия

Корё киданьские войны серия вооружённых конфликтов X и XI веков между королевством Корё и киданями на территории, где сейчас проходит граница между Китаем и КНДР. История Кореи Кочосон, Чингук Ранние королевства: Пуё, Окчо, Тонъе Самхан… … Википедия - ЧЕМДАЛИ, этногр. – Тунгусское племя. – Хатангийские ванядиры изживали племя чемдали, кочующее на Средней Тунгуске (3. 242) … Словарь трилогии «Государева вотчина»

Или тунгусы сибирские сев. ветви тунгусского племени (см.), живущие в пределах громадного до 90 тыс. кв. м пространства Вост. Сибири, между р. Енисеем и Охотским морем, прибрежьями Ледовитого океана и границей Китая. В последнее время вместе с… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Тунгусские князья Гантимуровы

В истории русской колонизации Сибири есть немало примеров, когда местные племена добровольно принимали подданство русского царя, вследствие чего в состав государства входили огромные земли, богатые пушниной, рыбой, лесом и драгоценными металлами.

Одна из ярких страниц освоения Приамурья связана с именем Гантимура – предводителя нерчинских тунгусов, который в 1667 г. перешел в русское подданство, изменив китайскому богдыхану. Требование цинского правительства о выдаче мятежного вождя, обладавшего большими правами на амурские земли, не раз становилось камнем преткновения на русско-китайских переговорах, едва не послужив поводом для открытых военных столкновений. Однако Гантимур так и остался подданным русского царя, за что его сыновьям был высочайше пожалован княжеский титул.

Историю этого древнего рода проследили по архивным и печатным источникам сотрудники Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого РАН (Кунсткамера) – прямые потомки князей Гантимуровых. Рассказ иллюстрируют чудом сохранившиеся фотографии из семейного альбома начала XX в. и редкие фотодокументы из этнографического собрания музея

Семейные фотографии начала прошлого века оказались у авторов статьи случайно. Соседи подобрали альбом, выброшенный после смерти их родственницы в Иркутске, и переслали несколько снимков в Петербург. Нельзя с точностью сказать, кто на них изображен, известно лишь, что это представители княжеского рода Гантимуровых. Основателем его был Гантимур – предводитель тунгусских племен, сыгравший заметную роль в присоединении к Русскому государству амурских земель и ставший причиной пограничного конфликта между Москвой и Пекином.

Тунгусские племена, проживающие в бассейне р. Амур, до прихода русских не подчинялись ни одному соседнему государству. Но с середины XVII в., после того, как в Приамурье появились русские поселенцы, на эти земли началось наступление Цинской империи. По указу китайских правителей в Маньчжурию начали стягиваться войска, возводиться крепости. Малочисленные и разрозненные амурские племена оказались в центре борьбы двух могущественных государств. Часть дауров, эвенков, бурят и дючеров согласилась принять подданство России и платить ясак в русскую казну, другие, особенно сунгарийские дючеры, вступили в союз с маньчжурами.

Китайский цзолин

Князь Гантимур принадлежал Дуликагирскому роду эвенков и был уроженцем мест, где позже основали Нерчинский острог. С давних пор князья Гантимуровы возглавляли эвенков-нелюдов, которые составляли большинство местного населения. Согласно данным Б. О. Долгих, в 1689 г. их было около 5 600 чел. (Долгих, 1960). Кроме того, в подчинении Гантимуровых находились многочисленные роды пашенных дауров Верхнего Амура (Артемьев, 1994).

В 1656 г. эвенки во главе с Гантимуром сожгли Шилкский острожек, возведенный казаками на правом берегу Шилки против устья р. Нерча и откочевали на р. Наун (она же Науньцзян), на территорию Китая. А. Р. Артемьев полагает, что эти действия были вызваны крайней жестокостью Е. Хабарова, проявленной по отношению к аборигенам Приамурья во время походов 1649-1653 гг. (Артемьев, 1994).

Цинские власти пожаловали Гантимуру высокий чин цзолина – четвертый по значимости в маньчжурских войсках. Годовое жалованье его составило 12 000 лан серебра и четыре коробки золота (Летопись города Иркутска, 1996). Гантимур находился в китайском подданстве до 1667 г. Когда цинская администрация попыталась заставить его воевать против русских у Кумарского острога, он вернулся в пределы русского Приамурья.

В Пекине за Гантимуром признавались большие права на амурские земли, и его уход был крайне неже-лательным для маньчжурских властей, поскольку создавал опасный прецедент. И действительно, вскоре примеру Гантимура последовали другие вожди – Туйдохунь, Баодай и Вэньду, имевшие равный с ним статус (Артемь­ев, 1994).

Цинские правители решили отбить Гантимура силой. В декабре 1669 г. шеститысячное войско маньчжуров скрытно приблизилось к Нерчинску. В грамоте, переданной нерчинскому воеводе Д. Д. Аршинскому, утверждалось, что уход Гантимура к русским был вызван несправедливым судебным решением, и ему предлагалось приехать в Пекин и решить этот вопрос (Артемьев). Однако выманить тунгусского вождя маньчжурам не удалось.

В декабре 1675 г. по пути в Китай в Нерчинске остановился царский посол Н. Г. Спафарий. Он сообщил Гантимуру, что царь не велел выдавать его цинским властям. На переговорах в Пекине еще раз прозвучало требование о выдаче Гантимура. Но, как удалось выяснить Спафарию, оно столь упорно выдвигалось маньчжурскими дипломатами лишь потому, что те были уверены в неисполнении его московским царем. Это могло служить хорошим предлогом для открытых военных действий против русских в Приамурье (Артемьев, 1994). В течение многих лет цинское правительство требовало от России выдать князя и членов его рода, настаивая на том, что он являлся подданным китайского богдыхана и занимал высокие посты, пользуясь доверием правителя, но потом изменил ему и перебежал к русским на Шилку (Яковлева, 1958).

В начале 80-х гг. XVII в. Гантимур с сыном Катанаем выразили желание принять православную веру. В 1684 г. они по указу царей Иоанна и Петра Алексеевичей были крещены. Гантимур получил имя Петр, а Катанай – Павел. В следующем году Петр, Павел и Чекулай Гантимуровы были направлены в Москву для представления царям. Но в пути князь Гантимур заболел и умер. Его с честью похоронили в Нарыме. А сыну его в Москве оказали небывалые для инородцев почести, допустили к царской руке, записали в дворяне по самому привилегированному, московскому списку.

Князья-заговорщики

В дальнейшем род князей Гантимуровых доблестно служил русской администрации в Нерчинске. На всю Сибирь славился он своим богатством. Однако в 60-х гг. XVIII в. его представители оказались участниками событий, связанных с действиями одного из самозванцев.

В 1763 г. на Нерчинский завод прибыла партия заключенных, среди которых был некто Петр Чернышов, солдат брянского полка, утверждавший, что он – чудом спасшийся император Петр III. Многие поверили ему, в том числе Алексей и Степан Гантимуровы. Они помогали ему деньгами, продовольствием и одеждой, обещали при первой возможности доставить в Санкт-Петербург.

С их помощью в июне 1770 г. Чернышев совершил побег, однако вскоре был схвачен. Генерал-майор В. И. Суворов, проводивший следствие, хотел допросить Степана Гантимурова, но князь категорически отказался явиться в канцелярию, взять же силой его было невозможно, поскольку тот вызвал с границ более ста тунгусов для своей охраны. В результате связь с самозванцем для Гантимуровых не имела никаких последствий (Артемьев, 1994).

Последний из князей

В январе 1998 г. в Брисбене (Австралия) скончался один из последних князей Гантимуровых – Владимир Иннокентьевич.

Он родился 11 июля 1906 г. в своей родовой столице, селении Князе-Урульга. Его отца, Иннокентия Иннокентьевича Гантимурова, в 1909 г. перевели в Заамурский округ Пограничной стражи, и семья переехала в Харбин.

В 1922 г. Владимир Гантимуров в возрасте 15 лет поступил в 1-й Кавалерийский полк 3-го корпуса генерала Молчанова, располагавшийся во Владивостоке. После взятия города большевиками он эмигрировал в Харбин. Пройдя курсы спортивных инструкторов при Христианском союзе молодых людей (ХСМЛ), он стал вести уроки по борьбе, боксу и фехтованию (Дмитровский). На Северо-Маньчжурской олимпиаде 1924 г. он получил титул чемпиона по боксу в легчайшем весе.

В 1925-1926 гг. Владимир Иннокентьевич служил в китайской армии, в отряде генерала Нечаева. В это время он познакомился со своим дальним родственником – полковником Николаем Петровичем Гантимуровым, князем Тунгусским, представителем старшей ветви рода. Николай Петрович много рассказывал молодому князю об их роде, и тот всерьез заинтересовался исследованием своей родословной.

В 1930 г. он переехал в Шанхай, где получил образование инженера-электрика. После этого он работал в разных фирмах, основал даже свою собственную земельно-техническую контору. В 1944 г. князь Гантимуров был избран в Эмигрантский комитет как представитель правления Российской спортивной федерации.

После смены политического режима в Китае В. И. Гантимуров в 1952 г. переехал в Австралию. Последние годы жизни он занимался приведением в порядок документов и материалов по родословной князей Гантимуровых, исследованием китайских источников.

А. Р. Артемьев в своей статье «России верное служение. (Род князей Гантимуровых)» упоминает также о некоем Н. И. Гантимурове, участнике русско-японской войны, который был описан как один из персонажей романа А. Н. Степанова «Порт-Артур». Впоследствии он был участником Белого движения на Дальнем Востоке, затем уехал в Харбин, где основал «Союз мушкетеров». В 1930 г. этот человек переехал в Шанхай для работы в «Союзе младороссов» и был инструктором общества «Сокол», а с 1932 г. работал в китайской электрической фирме (Артемьев, 1994).

В своей работе Артемьев приводит достаточно полные данные о потомках Гантимура вплоть до 30-х гг. XX в. Однако от внимания исследователя ускользнула информация о Диадоре Васильевиче Гантимурове из Иркутска, о котором идет речь в публикуемых архив­ных материалах и который, по всей видимости, является прадедушкой М. Ф. Хартанович. У его дочери, Прасковьи Диадоровны (Федотовны), в замужестве Золотухиной, было семеро детей, трое из которых после войны проживали в Ленинграде, в том числе и Анна Георгиевна – мама и бабушка авторов статьи.

Вконце XIX в. во время переписи населения Забайкальского края представителям рода князей Гантимуровых пришлось подтверждать свое право на дворянство и полагавшиеся им с XVII в. земли.

В публикуемых документах, хранящихся в Российском государственном историческом архиве, дается последовательная картина жизни одного из тунгусских родов, сыгравших когда-то значительную роль в при­соединении Приамурья к русскому государству.

Литература

Артемьев А. Р. России верное служение. (Род князей Гантимуровых) // Забытые имена. История Дальнего Востока России в лицах. Владивосток, 1994. Вып. 1.

Дмитровский Н. Памяти князя В. И. Гантимурова // Восточный базар, 1999. № 17, август.

Долгих Б. О. Расселение народов Сибири в XVII в. // ¬Советская этнография. 1952. № 3.

Долгих Б. О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в. // Тр. Ин-та этнографии. Нов. сер. 1960. Т. 55.

Летопись города Иркутска XVII-XIX вв. Иркутск, 1996.

Любимов С. В. Титулованные роды Российской империи: Опыт подробного перечисления всех титулованных российских дворянских фамилий, с указанием происхождения каждой фамилии, а также времени получения титула и утверждения в нем / Гос. Публ. Ист. Б-ка России. М., 2004.

Русско-китайские отношения в XVII веке. М., 1969. Т. 1.

Яковлева П. Т. Первый русско-китайский договор 1689 года. М., 1958.