"Генерал-адмирал Апраксин" заложен на заводе Новое Адмиралтейство в Санкт-Петербурге 20 мая 1895 года (работы начались 12 октября 1892 года), спущен 30 апреля 1896 года и вступил в строй в 1899 году.
"Генерал-адмирал Апраксин" заложен на заводе Новое Адмиралтейство в Санкт-Петербурге 20 мая 1895 года (работы начались 12 октября 1892 года), спущен 30 апреля 1896 года и вступил в строй в 1899 году.
Краткая оценка проекта
Броненосцы этого типа предназначались для противостояния шведским броненосцам на Балтике. Вследствии строительной перегрузки на "Апраксине" уменьшили толщину пояса и носового траверза и сделали гормовую башню одноорудийной с увеличением угла подъёма орудий с 15 до 35 градусов
Из-за плохой выделки 254-мм орудия не могли стрелять полным зарядом, что снизило дальность стрельбы
Водоизмещение:
проектное 4125 тонн
нормальное фактическое 4152 тонн.
Размеры: 86,4/84,8/81,9 х 15,9 х 5,2 (5,7-6,1).
Механизмы: 4 цилиндрических котла, 2 вала ГТР, 4250 л. с. = 16 уз/на испытаниях: 5763 л.с.=15,1 уз.
Запас угля: 7214/400 тонн; дальность: 3400 (9 уз.) при 550 тоннах угля.
Броня (гарвеевская):
пояс по ВЛ (53 х 2,13) -203-254 (127)-203, носовой траверз - 203,
кормовой - 152,
башни - 178,
барбеты - 152,
рубка - 178,
ГП - 25 (над поясом) - 51 (в оконечностях).
Вооружение:
3 (1х2) -254/45;
2 - 64/19 (десантные),
4 надводных 381-MM ТА.
Экипаж: 18/400
Проектирование и строительство броненосецев береговой обороны типа "Адмирал Ушаков"
Быстрое развитие иностранных флотов (в первую очередь германского) заставило к 1890 г. пересмотреть русскую 20-летнюю кораблестроительную программу (1883-1902 гг.). План усиления Балтийского флота на 1891-1895 гг. предусматривал в числе других постройку броненосных кораблей с малой осадкой и сильным артиллерийским вооружением, предназначенных для действий во внутренних морях и обороны побережья.
Одновременно с проработкой проекта предпринимались попытки получения сведений о зарубежных "новейших прибрежных броненосцах и канонерских лодках". С конца 1889 г. по июнь 1891 г. МТК под руководством старшего судостроителя Э. Е. Гуляева последовательно составлялись эскизные проекты броненосных кораблей водоизмещением от 3850 до 5500 т. Сравнивая их с иностранными, Э. Е. Гуляев пришел к выводу, что "при том же углублении и водоизмещении у нас может быть спроектирован и выстроен гораздо лучше защищенный броненосец". Уже после утверждения в июне 1891 г. эскизного проекта двухбашенного броненосца для Балтийского моря (водоизмещение 4100 т) возникла необходимость увеличить скорость на 1 уз за счет ослабления бронирования ("ввиду хода германских броненосцев 16 узлов"), а также установки новых скорострельных 152-мм орудий.
Работы на первом броненосном корабле (с февраля1892 г.- броненосцы береговой обороны) начались 16 июня, на втором -20 июля 1892 г., на третьем - 12 октября 1894 г. Торжественная закладка кораблей, получивших имена прославленных русских флотоводцев "Адмирал Ушаков" (Балтийский завод), "Адмирал Сенявин" и."Генерал-адмирал Апраксин" (Новое адмиралтейство), состоялась 22 октября 1892" г., 8 апреля 1893 г. и 20 мая 1895 г. соответственно (водоизмещение по проекту 4126 т, наибольшая длина 86,4, ширина 15,9, осадка с нормальным запасом топлива 5,2 м, скорость 16 уз при индикаторной мощности механизмов 4250 л. с., нормальный запас топлива 214, полный 400 т). Проектом предусматривалась установка четырех 229-мм орудий (длина ствола 35 калибров) в двух башнях, четырех 152-мм скорострельных Канэ, шести 47-мм одноствольных, восьми 37-мм пятиствольных Гочкиса и двух 64-мм десантных Барановского. Первые два корабля типа "Адмирал Сенявин", как их называли в документах тех лет, планировалось ввести в строй в кампанию 1894 г. Учитывая недостаточные производственные мощности по выпуску судовых машин на Балтийском и Франко-Русском заводах, а также их большую загруженность, Морское министерство заказало для них главные механизмы в Англии. Контракты с фирмами "Хэмфрис Тэнант" и "Моделей" (соответственно 13 марта и 20 июля 1892 г.) предусматривали изготовление и монтаж машинно-котельных установок "Адмирала Сенявина" и "Адмирала Ушакова" к лету 1894 г. Кроме двух паровых машин тройного расширения (суммарная индикаторная мощность 5 тыс. л. с.) и четырех огнетрубных котлов (давление пара 9 атм) в состав каждой машинно-котельной установки входили опреснительные холодильники, испарители и т. д.; устанавливались трехлопастные гребные винты (диаметр 4 м) со съемными лопастями. Фирмы давали двухлетнюю гарантию на главные механизмы при условии плавания в течение этого срока наблюдающего инженера фирмы на каждом из броненосцев. В декабре 1893 г. руководство Франко-Русского завода обратилось с просьбой предоставить заказ на изготовление механизмов для броненосца "Генерал-адмирал Апраксин". Отечественное судовое машиностроение нуждалось в поддержке, поэтому Морское министерство пошло на заключение контракта (20 июня 1894 г.), несмотря на то, что стоимость таких механизмов на треть превышала английские. В разгар строительства броненосцев начал работать первый отечественный опытовый бассейн (весна 1894 г.); испытания прошли восемь вариантов моделей корпуса корабля этого тина, причем одна из них обеспечивала получение скорости на 0,5 уз больше проектной.
27 октября 1893 г. состоялся спуск на воду "Адмирала Ушакова", а 10 августа 1894 г. - "Адмирала Сенявина". Их постройка совпала с принятием на вооружение русского флота орудий нового типа, отличавшихся от прежних большей длиной ствола, а значит, и начальной скоростью снаряда. Кроме того, введение 10-дюймовых (254-мм) орудий взамен 9-дюймовых (229-мм) объясняется также желанием иметь вместо прежнего ряда калибров более равномерный (203, 254, 305-мм) для удобства выбора калибра артиллерии при проектировании кораблей, Аналогичные орудия Военное ведомство приняло для береговых батарей, с которыми предстояло взаимодействовать новым броненосцам. Ре-шение о вооружении 254-мм орудиями длиной 45 калибров вместо предусмотренных проектом стало чуть ли не главной причиной значительной перегрузки броненосцев и задержки со вступлением в строй (через 5 лет с начала работ). Первые восемь орудий, заказанные Обуховскому заводу для "Адмирала Ушакова" и "Адмирала Сенявина", приняли в серийное производство без отработки опытных образцов. Испытания в 1895-1896 гг. на Охтинском морском полигоне показали, что уменьшение массы орудия сказалось на его прочности; потребовалось ограничить заряд, а следовательно, и дальность стрельбы.
Еще в 1892 г. проводился конкурс на лучший проект башенной установки для двух 254-мм орудий; участвовали в нем как русские заводы, так и ряд иностранных фирм (Металлический, Путиловский, "Армстронг", "Уитворт", "Кайль", "Батиньоль", "Канэ"). Победили "Уитворт" и Путиловский завод, однако руководство последнего запросило за каждые две установки более низкую цену (по 310 тыс. руб.), что и решило исход дела. На первых двух броненосцах артустановки были с гидравлическим приводом, на "Генерал-адмирале Апраксине", впервые в русском флоте, - с электрическим; кроме того, они имели больший угол возвышения орудий (35° против 15 на первых двух), что увеличило дальность стрельбы с 60 до 73 кабельтовых и допускало скорострельность 1 выстрел в полторы мин. Применение башенных установок с электрическим приводом, без сомнения, прогрессивный шаг в отечественном кораблестроении того времени, даже несмотря на то, что масса каждой установки возросла по разным причинам со 144 до 255 т, а стоимость на 20%.
Бронирование первых двух броненосцев в основном соответствовало проекту. Броневой пояс длиной по ватерлинии 53, высотой 2,1 (с погружением в воду на 1,2 м) имел на протяжении машинных и котельных отделений толщину 254 мм с утонением к нижней кромке до 127; к носу и корме толщина плит также уменьшалась (203 мм). Для защиты от продольного огня по концам броневого пояса поставили носовой (203) и кормовой (152) траверзы, от которых к оконечностям шла карапасная палуба (50 мм). Поверх поясной брони располагалась броневая палуба (25 мм), на которой вокруг машинного люка устанавливались броневые 65-мм гласисы высотой 0,76 м. В связи с изменением в 1894 г. проектной формы башен главного калибра их вертикальную броню уменьшили с 203 (по проекту) до 178 мм, оставив толщину брони труб подачи снарядов (152) и боевой рубки (178) прежней. Еще задолго до испытаний первых двух броненосцев стало очевидным, что в окончательном виде они будут иметь значительную перегрузку. Чтобы избежать этого, на третьем корабле решили уменьшить на полтора дюйма (38 мм) толщину броневого пояса и носового траверза, заказав их "гарвеированными", а кормовую башню сделать одноорудийной.
Доставленные осенью 1893 г. из Англии главные механизмы летом 1894 г. установили на корабли, однако броненосцы оказались не готовы к испытаниям, поэтому механизмы частично разобрали и законсервировали на зимнее время, что контрактом предусматривалось. Испытания механизмов на "Адмирале Ушакове" начались в навигацию 1895 г. без вооружения и бронирования, а требуемую осадку обеспечили путем наполнения водой части междудонных и бортовых отделений. После увеличения в доке шага винтов (их подбор опытным путемобычное по тем временам дело), корабль 27 октября 1895 г. вышел на официальные 11,5-часовые испытания; при водоизмещении 4020 т, индикаторной мощности машин 5769 л. с. он показал полную скорость 16,1 уз.
Служба броненосецев береговой обороны типа "Адмирал Ушаков"
12 ноября 1899 г. "Генерал-адмирал Апраксин" вышел из Кронштадта на зимовку в Либаву и в 3 ч ночи при сильной метели выскочил на камни у южной оконечности о. Гогланд. Наибольшая пробоина площадью около 28 м2 оказалась в днище (12-23 шп.), через нее в носовые отделения хлынула вода. Вскоре из-за недостаточной герметичности главной переборки (24 шп.), а также пастила второго дна затопило и носовое котельное отделение. В декабре потерпевший аварию корабль оказался в ледовом плену, и сообщение с ним поддерживал только ледокол "Ермак". С работами по спасению броненосца связано и первое практическое применение изобретения А. А. Попова - радиосвязи. Известия о положении корабля с о. Гогланд передавались по радио на ближайшую (в 43 км) телеграфную станцию и затем дальше. Многочисленные предложения, порой фантастические, о снятии броненосца печатались в газетах. В конце концов созрел следующий план: просверлить в камне отверстия и заложить в них динамитные патроны. Сверление гранитного монолита с помощью алмазного бура, насаженного на соединенные между собой штанги общей длиной 23 м, и установленных на льду станков, вращающихся вручную, оказалось весьма нелегким делом. За 10 ч удалось проделать одно отверстие глубиной 50 см, в которое водолаз затем заложил динамит. Только после успешного окончания подрывных работ "Ермаку" 11 апреля 1900 г. удалось снять броненосец с камней.
Во время русско-японской войны все три броненосца вошли в состав отряда контр-адмирала Н. И. Небогатова, направляющегося на усиление уже находившейся в пути 2-й Тихоокеанской эскадры. В Либаве корабли прошли докование, в числе прочих были сделаны работы по установке дальномеров Барра и Струда, оптических прицелов, радио-телеграфов. 2 февраля 1905 г. эскадра с помощью ледокола "Ермак" вышла на внешний рейд.
Поход стал серьезным испытанием не только для экипажей, но и самих броненосцев, построенных для Внутренних морей; при свежей погоде в океане они начинали зарываться носом, принимая волну до носовой башни; при следовании против волны скорость падала до 1-3 уз. В штормовом Бискайском заливе крен достигал 28°, на "Генерал-адмирале Апраксине" стали пропускать воду заклепки и швы борта, в жилых помещениях офицеров и команды скопилась вода. Переход в тропиках для неприспособленных к продолжительным плаваниям в таком климате кораблей стал невероятно трудным. Взятый сверх всякой нормы уголь завалил все свободные помещения вплоть до офицерских. Только таким образом удалось увеличить запас топлива до 550 т, благодаря чему дальность плавания достигла 3400 миль 8-9-узловым ходом (расход 30 т в сут.). В результате перегрузки броневой пояс полностью оказался под водой, водоизмещение, например. "Адмирала Сенявина" превышало 5400 т.
26 апреля 1905 г., после 83 дней нелегкого пути, отряд контр-адмирала Н. И. Небогатова соединился со 2-й Тихоокеанской эскадрой у бухты Ван-Фонга (нынешний Вьетнам). Почти сразу же трубы прибывших кораблей по образцу 2-й Тихоокеанской эскадры вице-адмирала 3. П. Рожественского перекрасили из черного в желтый цвет (с черными каемками наверху), а мачты - в светло-шаровый.
Все три броненосца участвовали в Цусимском сражении 14-15 мая 1905 г. В результате полученных в дневном бою повреждений "Адмирал Ушаков" отстал от эскадры, и его командир капитан 1 ранга В. Н. Миклуха-Маклай (брат знаменитого исследователя Новой Гвинеи) решил самостоятельно прорываться во Владивосток. На следующий день японские крейсеры "Ивате" и "Якумо" настигли броненосец, который после неравного 30-минутного боя получил тяжелые повреждения; командир отклонил предложение о сдаче и погиб вместе с кораблем. Остатки 2-й Тихоокеанской эскад-ры под командованием контр-адмирала Н. И. Небогатова, окруженные 15 мая превосходящими силами противника у о. Дажелет, были вынуждены сдаться. Переименованный в "Окиносиму" "Генерал-адмирал Апраксин" десять лет использовался в качестве учебного корабля, а затем блокшива (исключен из списков японского флота в 1926 г.), на два года пережил -его "Мисима" - бывший "Адмирал Сенявин".
Такова печальная судьба этих броненосцев, как и многих других кораблей - участников русско-японской войны. Промежуточной кораблестроительной программой 1895 г. (на период 1896-1902 гг.) предусматривалась постройка еще четырех броненосцев береговой обороны. Однако оперативно-тактические взгляды руководства на использование русского флота изменились, в результате чего решили строить только один такой корабль. В декабре 1899 г. был утвержден эскизный проект броненосца водоизмещением 5300 т, а в сентябре следующего года даже последовал приказ начать его постройку, однако вскоре после разбивки на плазе работы приостановились и больше уже не возобновлялись. Дальнейшего развития в русском флоте броненосцы береговой обороны не получили.
Федор Матвеевич Апраксин
Апраксин Федор Матвеевич (27.11.(7.12).1661-10(21).11.1728, Москва), военно-морской деятель, генерал-адмирал (1708) русского флота, один из ближайших сподвижников Петра I. В 1693 в звании стольника находился с царем в Архангельске и тогда же назначен двинским воеводой и губернатором Архангельска, руководил постройкой первого казенного торгового корабля на Соломбальской верфи. Участник второго Азовского похода (1696) и Керченского похода (1699). В 1700-1706 возглавлял Адмиралтейский приказ, был Азовским губернатором, основал Таганрог, заведовал постройкой флота в Воронеже, перестройкой Азова, постройкой верфи в основанном им Таврове и пушечного завода в Липцах. С 1706 управлял Оружейным, Ямским приказами и Монетным двором. В 1708 командовал корабельным флотом на Балтике и русскими войсками в Ингерманландии, разбил шведов в Ижорской земле у Ракобора и в Копорском заливе. В 1709 вновь руководил строительством кораблей в Воронеже. В 1710 командовал корпусом, который ранней весной перешел по льду Финского залива из Кронштадта и овладел сильно укрепленной шведской крепостью Выборг. С 1711 Апраксин командует Азовским флотом, управляет Эстляндией, Ингерманландией и Карелией, возглавляет находившиеся там морские и сухопутные силы (1712). В 1713-1714, командуя корпусом, овладел территорией Финляндии, а галерный флот под его руководством - приморскими пунктами, что лишило шведов последних баз в Финском заливе. В Гангутском сражении 1714 галерный флот во главе с Апраксиным разгромил флот Швеции. В 1715 он руководит крейсерскими операциями русского флота в Финском заливе. С 1717 президент Адмиралтейств-коллегий, сенатор. Во главе корабельного флота вновь проводит крейсерские операции в Финском заливе, командуя галерным флотом, высадил десант на оба берега пролива Стокэунд, который разгромил шведские войска. В 1720 руководит укреплением Кронштадта. В 1722 командующий Морскими силами Каспийского моря, участник Персидского похода 1722-1723. В 1723-1726 член Верховного тайного совета. В 1727 {37} отошел от государственных дел. Награжден орденами Св. Андрея Первозванного, Св. Александра Невского, золотой шпагой с бриллиантами.
Использованы материалы кн.: Военный Энциклопедический Словарь. М., 1986.
Апраксин Федор Матвеевич (1661-10.11.1728), военачальник, генерал-адмирал (1708), граф (1710). Из рода Апраксиных. Брат А. М. и П. М. Апраксиных и царицы Марфы - жены царя Федора Алексеевича. С 1682 являлся стольником Петра I, участником создания «потешных» отрядов, в 1693-96 - двинским воеводой и губернатором Архангельска. В 1696 участвовал во 2-м Азовском походе. С 1700 возглавлял Адмиралтейский приказ со званием адмиралтейца и азовского губернатора, руководил строительством Азовского флота. С 1708 командовал корпусом в Ингерманландии и Финляндии. В 1712-23 управлял Эстляндией, Ингерманландией, Карелией, Финляндией, командовал галерным флотом в Гангутском морском сражении (1714). В 1715-19 руководил морскими и десантными операциями на Балтике. В 1717-28 был президентом Адмиралтейств-коллегии. Во время Персидского похода 1722-23 командовал Каспийской флотилией, в 1723-26 - Балтийским флотом.
Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru
Апраксин Федор Матвеевич (1661 - 10.XI.1728) - генерал-адмирал русского флота (с 1708), брат царицы Марфы - жены царя Федора Алексеевича, граф. С 1682 года - стольник Петра I, участник создания "потешного" войска. В 1693-1696 годы - двинский воевода и губернатор Архангельска. Участвовал во 2-м Азовском походе (1696). С 1700 года - главный начальник адмиралтейского приказа и азовский губернатор. Руководил созданием военной и торговой гаваней в Таганроге и новых верфей в Таврове и Новопавловске. В 1709 году успешно руководил отражением нападения шведов на Кроншлот и Петербург. В 1710 году командовал корпусом, взявшим Выборг. В 1712-1723 годы начальствовал над Прибалтикой и Карелией, был во главе галерной эскадры в Гангутском сражении 1714 года. В 1715-1719 годы руководил рядом морских и десантных операций на Балтике. Первый президент Адмиралтейств-коллегии (с 1718 года). В Персидском походе 1722-1723 годов командовал Каспийской флотилией. В 1723-1726 годы - во главе Балтийского флота. Пользовался доверием Петра I (Апраксин был 2-м членом комиссии по делу царевича Алексея), но злоупотреблял этим. Не обладая самостоятельностью и решительностью, Апраксин был лишь способным исполнителем приказов Петра I. В 1726 году - член Верховного тайного совета, сторонник А. Д. Меншикова. Умер в Москве.
Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 1. ААЛТОНЕН – АЯНЫ. 1961.
Литература: Письма и бумаги имп. Петра Великого, т. 1-10, СПБ - М.-Л., 1887-1956; Веселаго Р. P., Очерк рус. морской истории, ч. 1, (СПБ), 1875; РБС, т. 2, СПБ, 1900.
Апраксин Фёдор Матвеевич - стольник и воевода, затем генерал-адмирал, граф, средний из 3 сыновей стольника М. В. Апраксина, родной брат царицы Марфы, супруги царя Фёдора Алексеевича. Род. в 1661. С 1682 - стольник Петра I, участник создания «потешного» войска. В 1693-1696 - двинский воевода и губернатор Архангельска - единственного в то время мор. порта в России, через который осуществлялась вся заморская торговля; на Соломбальской верфи А. контролировал постройку 1-го казённого купеч. корабля и снаряжал его для торговли за границей. В 1696 участвовал в 1-м Азовском походе, а затем был назначен Петром гл. надзирателем за постройкой судов в Воронеже. После возвращения царя из зарубежного вояжа (1698) участвовал в первых мор. манёврах рус. флота на Азов. море близ будущего Таганрога. 18 февр. 1700 назначен гл. нач. Адмиралтейского приказа, с титулом «адмиралтейц », и азов. губернатором. До 1706 ему удалось построить множество военных и торг. судов, составлявших тогда Азов. флот, перестроить сам Азов, основать Таганрог с обширной гаванью для военных кораблей и устроить мор. крепость Троицкую. В устье р. Миус им была сооружена Павловская крепость, а Воронежская верфь была оснащена новыми шлюзами и доками, в Таврове и Новопавловске заложены новые верфи. В 1708 пожалован званием ген.-адмирала, а осенью того же года успешно командовал корпусом, действовавшим в Ингерманландии и в Финляндии. В 1709 получил титул графа. В 1712-1723 управлял Эстляндией, Ингерманландией и Карелией, с 1714 командовал галерной флотилией, отличившейся в мор. сражении у м. Гангут. С 1718 - президент Адмиралтейств-коллегии. Во время Персид. похода 1722-1723 командовал Каспийской флотилией, в 1723- 1726 - Балт. флотом. Пользовался большим доверием Петра I и был способным исполнителем его приказов, кавалер ордена св. Андрея Первозванного. С 1726 - член Верх. тайного совета, сторонник А. Д. Меншикова. Умер 10 нояб. 1728 в Москве. Был женат на Хрущовой (+1702), но потомства от неё не оставил.
АПРАКСИН Федор Матвеевич (1661 или 1671 - 1728, Москва) - сподвижник Петра I , флотоводец. Род. в старинной дворянской семье. В стал стольником у царя Петра I и участвовал в создании "потешного" войска. В 1692 Апраксин назначен, двинским воеводой и губернатором Архангельска, где построил купеческий корабль, положив начало росс. торговому флоту. В 1696 участвовал в Азовском походе. В 1700 Петр I присвоил Апраксину звание адмиралтейства и назначил азовским губернатором с возложением на него обязанности строительства флота для Азовского моря. В был произведен в адмиралы и стал президентом Адмиралтейства. В 1708 Апраксин отразил нападение шведов, попытавшихся разорить Петербург, за что получил титул графа. В его честь была выбита медаль, изображающая, с одной стороны, Апраксин, а с другой - выстроенный в линию флот, с надписью: "Храня сие не спит; лучше смерть, а не неверность. 1708". В взял крепость Выборг, за что был награжден орденом Андрея Первозванного и золотой шпагой, украшенной алмазами. Состоя в числе ближайших помощников Петра I, он был усердным и точным исполнителем его воли, неся службу "по силе ума своего радостным сердцем и чистой совестью", что не мешало Апраксину запускать руку в гос. казну. За это был трижды судим, платил огромные штрафы. Петр прощал грехи Апраксина за его несомненные достоинства. В 1712 - 1713 Апраксин.совершил два похода в Финляндию , взял Гельсингфорс и нанес поражение шведам. В 1714 успешно командовал галерным флотом в Гангутском сражении. Удачные действия Апраксина на Балтийском море способствовали заключению выгодных для России условий Ништадтского мира. В Персидском походе 1722 Апраксин командовал Каспийской флотилией. Крупный военачальник, он назначался и на административные должности: в 1707 - -1711 заведовал Монетным двором, с 1717 был президентом Адмиралтейств-коллегий. Участвовал в качестве члена суда над царевичем Алексеем Петровичем, а в Апраксин был назначен членом Верховного тайного совета, к-рому поручалось распоряжаться всеми гос. делами. Скончался бездетным. Свой дворец в Петербурге Апраксин завещал Петру II. Похоронен в московском Златоустовском монастыре.
Использованы материалы кн.: Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997 г.
Апраксин Федор Матвеевич (1661-10.11.1728), военачальник, генерал-адмирал (1708), граф (1710). Из рода Апраксиных Брат Андрея Матвеевича и Петра Матвеевича Апраксиных и царицы Марфы - жены царя Федора Алексеевича. В 1682 пожалован в стольники к Петру Алексеевичу и записан в «потешные» войска. Сопровождал Петра в его военных забавах, поездке в Архангельск и в плавании по Белому морю. В 1693-1696 двинский воевода и губернатор Архангельска. В 1696 участвовал во 2-м Азовском походе. С 1700 главный начальник Адмиралтейского приказа со званием адмиралтеец и азовский губернатор В течение почти 6 лет деятельность Апраксина протекала в Воронеже, где спешно сооружался Азовский флот На Апраксине лежала обязанность не только снабжения флота всем необходимым, но и забота о проводке его в Азов, об устройстве верфи в устье Воронежа, пушечного завода в селе Липцы, заведении адмиралтейства и доков в Таврове, о постройке гавани и укреплений в Таганроге, об углублении мелководных устьев Дона и о производстве гидрографических работ. В 1707 Апраксин был пожалован в адмиралы и президенты Адмиралтейств-коллегий, принял личное командование над флотом и перенес свою деятельность в Балтийское море. С 1708 командовал корпусом в Ингерманландии и Финляндии; отразил нападение шведов, поставивших себе целью овладеть Кроншлотом и Котлином и разорить Санкт-Петербург. Апраксин был пожалован в действительные тайные советники и возведен в графское достоинство. В память о победе была выбита медаль с изображением на одной стороне Апраксина, а с другой - флота, построенного в линию. В 1708 по высочайшему повелению положено производить Апраксину жалованье наравне с генерал-фельдмаршалом. В 1710 во главе 10-тысячной армии Апраксин предпринял поход к Выборгу и при помощи подкрепления, доставленного самим Петром I, принудил крепость к капитуляции. За взятие Выборга награжден орденом Св. Андрея Первозванного и золотой шпагой. 1711-1712 провел в Азове, где был вынужден выполнить условия Прутского мира . В 1712-1723 управлял Эстляндией, Ингерманландией, Карелией, Финляндией. В 1714 галерный флот под командованием Апраксина одержал первую морскую победу над шведами в Гангутском морском сражении . В 1715-1719 Апраксин руководил морскими и десантными операциями на Балтике; начальствуя галерным флотом, нанес ощутимые поражения шведам, в т.ч. в окрестностях Стокгольма. По заключении Ништадтского мира Петр I щедро наградил моряков; граф Апраксин получил высшую морскую награду - кайзер-флаг. В 1717-1728 президент Адмиралтейств-коллегий. Во время Персидского похода 1722-1723 командовал Каспийской флотилией, в 1723-1726 - Балтийским флотом. Кроме этого, в 1707-1711 Апраксин заведовал Монетным двором, а в 1710 его ведению был подчинен весь Азовский край. В 1717-1718 входил в комиссию по делу царевича Алексея Петровича. Несколько раз обвинялся в различных злоупотреблениях, «наносивших вред государственным интересам и увеличивавших бедствия народа», но из-за расположения к нему Петра I отделывался только большими денежными штрафами. В 1726 назначен членом Верховного тайного совета, сторонник А.Д. Меншикова. В 1728 переехал в Москву, где и скончался. По свидетельству современников, Апраксин не отличался выдающимися способностями, но был добрым человеком, веселым, гостеприимным хозяином. Апраксин скончался бездетным. На часть своих средств завещал построить в Санкт-Петербурге церковь Св. апостола Андрея.
Использованы материалы книги: Сухарева О.В. Кто был кто в России от Петра I до Павла I, Москва, 2005
Апраксин Федор Матвеевич (1661 - 1728) Генерал-адмирал. Федор Апраксин происходил из знатного боярского рода, был братом царицы Марфы (Марфа Матвеевна Апраксина - ред.) - супруги царя Федора Алексеевича . С г. он состоял стольником при Федоре Алексеевиче, по кончине которого поступил в том же звании к юному царю Петру. Вместе с ним он участвовал в потешных военных играх в селе Преображенском, плавал по озеру на ботике, названном впоследствии "дедушкой российского флота" (доныне хранится в Военно-морском музее Санкт-Петербурга). Юношеские забавы предопределили дальнейшую судьбу Федора Матвеевича: став сподвижником Петра I , он более всего проявил себя как строитель флота и флотоводец, как первый президент Адмиралтейств-коллегий - высшего органа управления морским ведомством России.
Еще в 1693 г. Апраксину было поручено губернаторство в Архангельске - единственном в то время порту России, через который шла торговля с другими странами. В письмах к Федору Матвеевичу Петр называл его "мейн герр губернатор Архангел". Апраксин руководил постройкой на Соломбальской верфи первого торгового казенного корабля и снаряжением его для отправки с русскими товарами за границу. Радость его при спуске этого корабля на воду была неподдельной. В 1696 г. Апраксин принял участие во втором Азовском походе против турок, который завершился успешно.
После взятия Азова встал вопрос о строительстве судов для азовской флотилии. 20 октября г. боярская дума по докладу Петра I постановила: "Морским судам быть". Этот день принято считать днем рождения регулярного русского военно-морского флота. Ближайшим к Азову центром судостроения стала Воронежская верфь, руководить которой было поручено Апраксину. С г. Федор Матвеевич возглавил приказ адмиралтейских дел, ведавший всеми вопросами судостроения и вооружения российских кораблей. В эти же годы он - азовский губернатор, непосредственный начальник Азовского флота, основатель Таганрога - гавани для военных судов и крепости.
Под надзором Апраксина укреплялись устья Таганрога, устраивались новые верфи в Таврове и Новопавловске, производились работы по обороне Воронежа и стоявших в нем судов от набегов татар. Вскоре после смерти начальника Воинского морского приказа Ф.Головина Федор Матвеевич был назначен президентом Адмиралтейств с объединением в его лице руководства всеми военно-морскими делами; с 1708 г. - генерал-адмирал. Фактически он стал первым морским министром России, оставаясь при этом прилежным исполнителем воли Петра - истинного отца российского флота.
В г. царь привлек Апраксина к боевым делам на севере, где шла война со Швецией: Федору Матвеевичу было вверено начальствование над Балтийским флотом и русскими войсками в Ингерманландии (приладожской земле), которым надлежало отразить наступление 12-тысячного корпуса шведского генерала Люберека, выдвинувшегося от Выборга по берегу Финского залива на Петербург. Умелыми маневрами Апраксину удалось поставить шведов в невыгодное положение и перекрыть им дорогу назад. В сентябре он разбил арьергард Люберека у Криворучья, и шведский генерал был вынужден посадить оставшиеся войска на суда и ретироваться. За успешную охрану Петербурга Петр, только что одержавший победу над шведами под Лесной, повелел выбить особую медаль с изображением на одной стороне портрета Федора Матвеевича и надписью: "Царского Величества адмирал Ф.М.Апраксин", а на другой - изображение флота, построившегося в линию, с надписью: "Храня сие не спит; лучше смерть, а не неверность".
В г. Апраксин был пожалован в графы и действительные тайные советники. В этом же году он получил от царя задание возглавить поход 13-тысячного русского корпуса для взятия Выборга, который по замыслу Петра должен был стать "подушкой для Петербурга". Совершив из Кронштадта двухдневный переход по льду к Выборгу, войска Апраксина приступили к осаде крепости, пресекая все попытки вылазок неприятеля. Дождавшись 5-тысячного подкрепления и артиллерийского осадного парка, прибывших по.морю, командующий усилил блокадную линию и повел энергичную подготовку к штурму, но комендант Выборга 12 июня предпочел капитулировать. Весь гарнизон крепости был пленен, русским досталось 5,5 тысяч ружей, все орудия и большие запасы пороха и снарядов. За взятие Выборга Апраксин получил в награду орден святого Андрея Первозванного и золотую шпагу, украшенную бриллиантами.
В 1711 г. генерал-адмирал вновь возглавлял Азовский флот, участвовал в боях, защищая край от нападения турок. После неудачного Прутского похода Петра против турок Федору Матвеевичу было поручено, согласно положениям мирного договора, уничтожение собственного детища - южных крепостей и кораблей на Азовском море. В следующем году он вновь направлен на север - управлять Эстляндией, Ингерманландией и Карелией, руководить там морскими и сухопутными силами. В 1713 г., действуя под непосредственным началом Петра и командуя галерным флотом, генерал-адмирал отбил у шведов города Борго и Гельсинфорс, чем лишил противника последней маневренной базы в Финском заливе. Затем во главе сухопутного корпуса Федор Матвеевич двинулся из Гельсинфорса навстречу войскам шведского главнокомандующего Армфельда и нанес им поражение под Пелкеном, при этом была искусно применена высадка десанта против фланга и тыла противника.
26 - 27 июля 1714 г. состоялось сражение флота Апраксина со шведским у полуострова Гангут (Ханко) на Балтийском море. Деятельное участие в нем принял и царь, разработавший план сражения. Запертая в бухте эскадра шведского контр-адмирала Эреншельда (10 кораблей) была атакована Апраксиным, давшим команду идти на абордаж, и сдалась в плен вместе с командующим. После Гангутской победы Балтийское море перестало быть "шведским озером", исход Северной войны был предрешен. Петр, поставивший Гангутскую победу наравне с Полтавской, повелел в честь этой победы выбить специальную медаль и построить храм в Петербурге, у Фонтанки.
По овладении Финляндией Федору Матвеевичу было поручено заниматься управлением краем, в чем ему активно помогал генерал-аншеф М.Голицын. Живя в Петербурге, Апраксин заботился об укреплении Кронштадта, не раз водил русские корабли против шведов в Балтийское море. С 1718 г. он являлся президентом Адмиралтейств-коллегий - нового центрального органа управления морскими делами России. По заключении Ништадтского мира со Швецией (1721 г.) генерал-адмирал Апраксин получил от царя право носить на своем корабле ("Гангут") кайзер-флаг. В 1722 г., командуя Каспийской флотилией, он сопровождал Петра в Персидском (Каспийском) походе, был его помощником во взятии Дербента, однажды чуть не погиб от руки пленного лезгина.
Весной г. Федор Матвеевич вместе с царем вернулся в Петербург и здесь принял начальство над Балтийским флотом, состоявшим из 24 линейных кораблей и 5 фрегатов. Во время торжественного вывода на Котлинский рейд петровского ботика ("дедушки российского флота") 11 августа 1723 г. генерал-адмирал Апраксин занимал в экипаже почетное место. В самом начале 1725 г. Апраксин посетил уже смертельно больного Петра, и тот напутствовал его на проведение экспедиции через Ледовитое море к далеким камчатским берегам. Экспедиция под руководством капитан-командора Беринга вскоре отправилась в путь.
Жизнь Апраксина не была безоблачной. Дважды, в 1714 и 1718 гг., он привлекался к следствию за растраты казенных средств. В первый раз он сам был невиновен, но подвергся штрафу за злоупотребления подчиненных ему лиц; во второй раз - он не смог оправдаться за личную вину, был даже подвергнут лишению имущества и достоинства, но из уважения к его заслугам Петр I повелел ограничиться денежным взысканием.
В мае 1725 г., уже при Екатерине I , Федор Матвеевич был пожалован вновь учрежденным орденом святого Александра Невского "в награду трудов за Отечество подъемлемых". Он по-прежнему командовал Балтийским флотом, в 1726 г. прикрывал Ревель от англичан. В том же году он был назначен членом учрежденного тогда Верховного тайного совета, активно поддерживал А.Д. Меншикова , пользовавшегося при Екатерине I неограниченной властью. В 1727 г., тяготясь разгоревшимися дворцовыми интригами, граф Апраксин отошел от государственных дел и переехал в Москву, где скончался в возрасте 67 лет. Был похоронен в московском Златоустовском монастыре.
Над гробом сподвижника Петра была исполнена надпись: "1728 году, ноября 10 дня, преставился раб Божий генерал-адмирал, Государственного Верховного Тайного Совета министр, действительный статский советник, президент Государственной Адмиралтейской коллегии, генерал-губернатор княжества Эстляндского, кавалер обоих российских орденов, граф Федор Матвеевич Апраксин, а жития ему было 67 лет ". У умершего не было детей, и поэтому Петр утвердил его графское достоинство и все деревни за родным братом Апраксина - Андреем Матвеевичем.
Федор Матвеевич много сделал для создания и укрепления российского флота, был умелым и мужественным флотоводцем, хотя при организации боевых действий не всегда проявлял самостоятельность и решительность, полагаясь на указания Петра. Граф Апраксин отличался спокойным нравом, гостеприимством, желанием добра каждому и потому имел мало завистников, пользовался большим уважением.
Использованы материалы кн.: Ковалевский Н.Ф. История государства Российского. Жизнеописания знаменитых военных деятелей XVIII - начала XX века. М. 1997 г.
Апраксин Федор Матвеевич (1661-1728) - генерал-адмирал.
Участвовал в создании потешных петровских полков. Одним из первых в России стал генерал-адмиралом. В 1693-1696 гг. с назначением двинским и архангельским воеводой положил начало строительству русских судов.
С 1696 г. ему поручается руководство постройкой судов в Воронеже. 18 февраля 1700 г. он назначается главой Адмиралтейского приказа.
С 1706 г. становится во главе Оружейного и Ямского приказов и Монетного двора, а в 1707 г. назначен президентом Адмиралтейства и произведен в адмиралы. В 1708 г. произведен Главнокомандующим русских войск в Ингерманландии. С этого года и по 1719 г. под его руководством войска и флот одерживают ряд убедительных побед над шведами.
В 1719 г. Петр 1 назначает Апраксина губернатором Эстляндии. Во время Каспийского похода 1722-1723 гг. он возглавляет Каспийскую флотилию, по возвращении в Петербург командует Балтийским флотом.
Использованы материалы кн.: А.А. Григорьев, В.И. Гасумянов. История государственных резервов России (с IX века по 1917 год). 2003.
Апраксин Федор Матвеевич. Несмотря на то что Россия до конца ХVII века преимущественно была страной континентальной, нашлись люди, способные изучить морское дело. В качестве организатора постройки кораблей и обучения моряков выделился ближний боярин Петра I Ф.М. Апраксин, четверть века стоявший во главе флота.
Федор Матвеевич Апраксин был родственником Петра I и членом его ближайшего окружения, в которой стольник и учился делу вместе с царем, и кутил. В первую поездку на Белое море Петр поставил Апраксина воеводой Архангельска. Тот наблюдал за постройкой первых судов европейского типа и отправлял их с товарами за границу. Познакомившегося с судостроением стольника царь перевел в Воронеж, взял с собой в плавание к Керчи, а 18 апреля 1700 года поставил его во главе Адмиралтейского приказа, сняв провинившегося адмиралтейца Протасьева. В Воронеже Апраксин столкнулся с огромным объемом работ и еще большим беспорядком. Не хватало мастеров и матросов, материалов и оборудования, требовалось одновременно строить корабли и новые верфи, мастерские и заводы, порты и крепости для их защиты. Люди умирали от болезней в нездоровой местности. Наемные специалисты из разных стран ссорились. Нелегко было их мирить.
Ф.М. Апраксин руководил развитием Азовского флота почти самостоятельно. Адмирал Ф.А. Головин, загруженный внешнеполитическими вопросами, давал общие указания. Чаще писал и приезжал Петр I, но его интересы устремлялись к Балтике.
22 февраля 1707 года, после смерти Головина, царь назначил Ф.М. Апраксина адмиралом и президентом адмиралтейства.
Основные дела президента были на Балтике. Но не раз адмирала отправляли на юг, где возникала необходимость в его способностях и твердой руке. Он организовал оборону Воронежских верфей в дни восстания на Дону и вторжения шведских войск в Россию. В 1709 году флот готовился для поддержки армии, наступавшей к Дунаю. Неудача похода 1711 года и Прутский мир стали причиной гибели Азовского флота. По договору Азов вернули туркам, а Таганрог превратили в руины. Корабли, лишившиеся баз, частью пришлось продать туркам, частью уничтожить. Апраксину досталась тяжкая обязанность истреблять то, что он ранее создавал. Моряк не спешил выполнять турецкие требования, пока договор не был утвержден, а затем вернулся на Балтику и сосредоточил основное внимание на борьбе со шведами.
В командование Балтийским флотом Апраксин вступил еще весной 1707 года. На следующий год он возглавил и морские, и сухопутные силы в обороне Санкт-Петербурга. Весной 1708 года адмирал вывел в море флот, который вместе с батареями Котлина и Кроншлота преградил подступы к столице с моря. Эскадра под командованием К. Крюйса одним присутствием сдерживала неприятеля. Сам же Апраксин принял руководство на суше.
Начиная вторжение в Россию Карл ХII поставил задачу группам войск из Эстляндии и Финляндии с двух сторон напасть на Санкт-Петербург и вернуть берег Балтийского моря. Однако Апраксин с помощью партизанских отрядов остановил продвижение войска Либекера, шедшего от Выборга, разгромил двигавшийся с запада корпус. Страдавшим от недостатка продовольствия войскам Либекера не оставалось ничего иного, как эвакуироваться морем.
За спасение столицы царь возвел Ф.М. Апраксина в графское достоинство, произвел в действительные тайные советники и приказал выплачивать жалованье как генерал-фельдмаршалу. Ф.Ф. Веселаго считал, что именно с этого момента появился чин генерал-адмирала, равный генерал-фельдмаршальскому.
В 1710 году Апраксин руководил осадой Выборга. Русские войска под его командованием по тающему льду пересекли Финский залив и осадили крепость; когда же флот доставил подкрепления, Выборг пал. За ликвидацию постоянной угрозы Санкт-Петербургу генерал-адмирал получил орден Св. Андрея Первозванного и золотую шпагу, усыпанную бриллиантами. Но это были только первые шаги генерал-адмирала к славе. Ему пришлось строить крепость на Котлине - будущий Кронштадт, казармы, Толбухин маяк. Укрепив подступы к столице, можно было развивать наступательные действия.
Первоначально Петр I рассчитывал совместно с союзниками провести высадку в Швеции и принудить ее к миру. Так как датчане не торопились выполнять обязательства, царь решил самостоятельно воздействовать на шведов через Финляндию. В 1712 году Ф.М. Апраксин из Выборга довел войска до пограничной реки Кюмени, встретил сильные укрепления и осенью вернулся, ограничившись демонстрацией.
В результате этого похода родилась мысль, что укрепленную линию на реке можно обойти по морю. Весной следующего года основные силы Апраксин расположил на галерной флотилии, которая высаживала войска на берега, тогда как конница двигалась по суше. В эту кампанию удалось овладеть Гельсингфорсом (Хельсинки), Або и большей частью Финляндии. Шведы, разбитые войсками Апраксина при реке Пялкяня, отошли на север. Для нанесения удара по Швеции следовало провести в Ботнический залив галерную флотилию. Но в кампанию 1713 года галеры не пропустил королевский флот, стоявший у мыса Гангут. Корабельный флот России еще не обладал необходимым опытом, чтобы сразиться со шведским. Гребному флоту следовало прорываться в Ботнический залив без поддержки корабельного. Но когда Апраксин привел свои галеры к Гангуту в 1714 году, он вновь встретил там стоявший с весны шведский флот, который преградил проход через Гангутский плес.
Апраксин рассчитывал, что появление корабельного флота заставит противника освободить проход для гребных судов под берегом. Именно на таком плане настаивал царь. Но у генерал-адмирала появилась другая идея: в штиль попробовать на веслах со стороны моря обогнуть неприятеля. Прибывший к Гангуту Петр первоначально решил построить переволоку, чтобы по суше преодолеть перешеек. Однако шведский адмирал Ватранг выслал к другому концу переволоки шхерную эскадру шаутбенахта Эреншильда, а эскадру Лиллие направил для атаки галерного флота. Наступивший штиль позволил привести в исполнение план Апраксина: пока Лиллие не вернулся, две группы галер прорвались мимо Ватранга со стороны моря и заблокировали Эреншильда, а когда шведские эскадры соединились и стали мористее, следующим утром в штиль и туман под берегом прошли остальные галеры; только одна из 99 села на мель и досталась шведам. Прорвавшиеся суда в жарком бою взяли в плен суда Эреншильда. Галеры прошли на запад, овладели Аландскими островами, и шведам пришлось отойти, чтобы защитить подступы к столице. Флот получил возможность угрожать неприятельским берегам.
Апраксину приходилось, оправдывая высокое звание генерал-адмирала, то руководить корабельным флотом, то вести галеры. Все больше адмирал становился не только администратором, но и флотоводцем. В 1715 году он командовал корабельным флотом, плававшим в Финском заливе, следующим летом водил гребную флотилию, которая набегами на шведские берега отвлекала неприятеля от намеченного союзниками десанта в Швецию.
Высадка не состоялась, и приходилось рассчитывать на свои силы. Отечественный флот постепенно обретал силу и опыт. Уже в 1715-1716 годах посланные Апраксиным отряды каперов захватывали неприятельские суда. Длительные крейсерства всего флота под флагом генерал-адмирала в 1717-1718 годах помогли морякам набраться знаний, мужества, научили стремлению добиваться победы. Первой победой молодого русского корабельного флота в открытом море стало Эзельское сражение 24 мая 1719 года, в котором эскадра Н.А. Синявина захватила все три шведских боевых корабля.
С усилением флота потребовалось реорганизовать его управление. В 1717 году была основана Адмиралтейств-коллегия, составленная из опытных флагманов. Ее президентом заслуженно стал Ф.М. Апраксин. В 1720 году он вновь водил галерный флот в Ботнический залив. Русские гребные суда совершали набеги на берега Швеции, тогда как флот корабельный продолжал крейсировать и высадил десант на остров Эланд. Англия, встревоженная усилением российского флота, прислала в Балтийское море сильную эскадру, но та не смогла воспрепятствовать русским демонстрациям. Так же произошло и в следующем году, только сам генерал-адмирал не ходил с галерами, а командовал корабельным флотом.
Лишившись надежды на союзников-англичан и способности к сопротивлению, под ударами русских десантов, разрушавших порты и заводы, теряя десятки судов, которые захватывали каперы, шведы пошли на переговоры и 30 августа 1721 года подписали Ништадтский мир, утвердивший Россию на берегах Балтики. Так как Ф.М. Апраксин заслужил уже все возможные награды, за огромные заслуги царь присвоил ему кайзер-флаг высшего морского должностного лица. Флотоводец впервые поднял этот флаг в 1722 году, когда командовал Каспийской флотилией в Персидском походе. Стареющему моряку не раз приходилось попадать в шторм. По возвращении с юга генерал-адмирал оставался во главе флота и часто выводил его в море для учений и демонстраций. После смерти Петра Великого он старался сохранить морскую силу России. Апраксин был близок к императрице и ее любимцу А.Д. Меншикову, получил орден Св. Александра Невского, а в 1726 году стал членом Верховного тайного совета, к которому перешла реальная власть в России. Придворные интриги моря мало занимали его. Ему вполне хватало дел на флоте. Когда из-за неосторожных шагов правительства возникла опасность войны с Англией, генерал-адмирал вел переговоры с командующим английским флотом, стоявшим у Ревеля, и готовил корабли. Его гибкая, но твердая позиция помогла избежать столкновения России с европейской коалицией.
Апраксин, последний из тех, кто начинал с Петром Великим создание российского флота, умер 10 ноября 1728 года. Похоронили генерал-адмирала в московском Златоустовском монастыре, где покоились его предки. Апраксин в свое время одаривал монастырь, в том числе трофеями, взятыми в Финляндии. До наших дней могила не сохранилась: в 1930-х годах храм разрушили, на его месте воздвигли жилые и административные здания. Ни памятник, ни табличка не напоминают о месте последнего упокоения одного из создателей российского флота, победителя на суше и на море, единственного, кто в полной мере оправдал звание генерал-адмирала.
Использованы материалы сайта http://100top.ru/encyclopedia/
Далее читайте:
Апраксины , дворянский и графский род.
Апраксин Петр Матвеевич (1659-1728), боярин, граф, сенатор, участвовал в войне со шведами, брат Федора.
Апраксин Андрей Матвеевич (1663-1731), путешественник, писатель, брат Федора.
Документы:
Мемория, выданная Ивану Карапету вместе с грамотой армянскому народу о готовности России принять под свое покровительство армян Карабаха . 3 июня 1723 г.
Литература:
Адмиралы Российского флота. Россия поднимает паруса / Сост. В.Д.Доценко. - СПб.: Лениздат, 1995. -С. 92-106.
Аммон Г.А. Морские памятные даты / Под ред. В.Н-Алексеева. - М.: Воениздат, 1987. - 397 с.: ил. См. Имен. указ.
Белавенец П.И. Генерал-адмирал Федор Матвеевич Апраксин. - Ревель, 1899.-31 с.
Верх В.Н. Жизнеописание генерал-адмирала графа Федора Матвеевича Апраксина.-СПб.: тип. Н.Греча, 1825. - 153 с.
Васильев М.В. Осада и взятие Выборга русскими войсками и флотом в 1710 г.-М.: Воениздат, 1953. - 104 с.: ил., карт.
Веселаго Ф.Ф.Краткая история русского флота. - 2-е изд. - М.; Л.: Военмориздат, 1939.-С. 13-16.
Веселаго Р. P., Очерк рус. морской истории, ч. 1, (СПБ), 1875; РБС, т. 2, СПБ, 1900.
Дмитриев С.И. Генерал-адмирал граф Ф.М.Апраксин. Сподвижник Петра Великого. 1671 - 1728. - Пг.: электропеч. К.А. Четверикова, 1914.-36 с.
Павленко Н.И. Петр Великий. - М.: Мысль, 1990. - 591 с.: ил. - (Библ. сер.). См. Указ. имен.
Рубахин В.Ф. Графы Апраксины и их петербургская вотчина - Апраксин двор. СПб., 1912.
Федор Матвеевич Апраксин: [Галерея рос. флотоводцев) // Мор. сборник. - 1990. -№ 10.-С. 32 + цв. портр.
Письма и бумаги имп. Петра Великого, т. 1-10, СПБ - М.-Л., 1887-1956;
13 ноября 1899 г. в Балтийском море потерпел аварию броненосец российского флота «Генерал-адмирал Апраксин». Известие об этом тут же заполнило полосы столичных газет, в адмиралтейство хлынули письма читателей с проектами спасательной операции. Тем временем наступил декабрь, спасателям предстояло работать в тяжелейших условиях: вытаскивать огромный корабль из замерзающего моря, а зимние подводные работы, как известно, дело опасное.
НА МОРЕ ШТОРМИТ
Капитан I ранга Владимир Владимирович Линдестрем поплотнее запахнул китель и вышел из рубки своего броненосца «Генерал-адмирал Апраксин». Погода была не подарок - на море навалился густой туман, вдобавок ощутимо штормило - но для Балтики в середине ноября ничего удивительного в этом не было.
К вечеру стало хуже. Шторм разыгрался не на шутку, достигнув шести баллов, поднялась метель. Члены экипажа стремились укрыться в корабельных помещениях, неохотно выполняя приказы и поручения, связанные с выходом на палубу. Рубку занесло снегом, и штурман, лейтенант Дурново, вел корабль вслепую.
Линдестрем реши л дойти до Ревеля - возвращаться на базу, в Кронштадт, смысла не было. К вечеру, измерив глубину моря, Дурново понял, что их отнесло к югу. Решили ориентироваться по маяку одного из крупнейших в Финском заливе острова Гогланд, который находился где-то рядом.
Неожиданно прямо по курсу блеснуло красным - Линдестрем и Дурново решили, что это встречный корабль, и выполнили маневр уклонения. В результате в 3.30 утра экипаж ощутил мягкий толчок по днищу броненосца. Красный свет оказался не кораблем, а как раз маяком, который искал капитан.
Огромный корабль сел на мель у юго-восточного побережья Гогланда. Паники не было - во-первых, команда у Линдестрема была дисциплинированная, во-вторых, мощные бортовые плиты пробить не так-то просто, а удар был несильным. Да и, в конце концов, Гогланд не в центре Тихого Океана, а в Балтийском море, где каждый день проходят десятки кораблей.
Попытка выбраться своими силами только усугубила ситуацию: корабль, не сдвинувшись с места, начал заваливаться на левый борт, в трюм хлынула вода. Корабельные помпы не справлялись с нагрузкой, команда устала. В 15 часов Линдестрем понял, что ситуация гораздо серьезнее, чем он предполагал, и спасти судно невозможно. Оставалось спасать команду: в полном составе экипаж переправили на берег, где моряков уже встречали собравшиеся поглазеть на аварию местные жители.
Впрочем, полностью «Генерал-адмирал Апраксин» не утонул - он попросту был слишком большим, чтобы уйти на дно в таком мелком месте, - и возвышался над поверхностью воды весьма заметно.
Капитан Линдестрем предложил заморозить воду вокруг корабля углекислотой, прорубить траншею к носу и освободить его, а после вырезать в льдине док, где сразу произвести ремонт.
ПРОЕКТЫ СПАСАТЕЛЬНОЙ ОПЕРАЦИИ
Вечером того же дня корабль обнаружили с борта крейсера «Адмирал Нахимов», который и передал в Петербург весть о случившемся.
На следующий день к месту аварии прибыли броненосцы «Полтава» и «Севастополь», которые привезли водолазов, инженеров и необходимые для заделывания пробоин материалы. Еще через день подошел ледокол «Ермак» - погода портилась с каждым днем, море замерзало.
Инженеры определили, что броненосец пропорол днище в нескольких местах, самая крупная пробоина была величиной в 27 кв.м, через эту брешь внутрь проникло более 700 т воды, затопившей весь носовой отсек.
Известие об аварии тут же заполнило первые полосы всех столичных газет, и в адмиралтейство хлынули письма читателей с проектами спасательных работ. Среди тривиальных предложений «сдернуть» броненосец с мели, предварительно оснастив его мощными помпами, которые тут же откачают воду и удержат корабль на плаву, поступали и весьма неординарные.
Например, поднять корабль над камнем при помощи сваренного из рельсов рычага.
ВПЕРВЫЕ ПО РАДИО
В штабе отвергли все эти идеи, решив, что лучше всего разрушить скалу подводными взрывами. Однако положение усугублялось тем, что ближайший телеграф был только в городе Котка (Финляндия), оперативной связи со штабом у спасателей не было.
Тут-то и вспомнили об одном энтузиасте из Русского физико-химического общества - сейчас его имя знает каждый школьник - это Александр Степанович Попов.
Еще весной 1897 г. он установил радиосвязь между транспортом «Европа» и крейсером «Африка», однако разработанный им радиотелеграф флотское начальство не заинтересовал. Теперь отношение Адмиралтейства в корне изменилось, и Попов с радостью взялся помочь в операции.
Станции решено было построить на самом Гогланде, в километре от броненосца, и на острове Кутсало, недалеко от Котки. Гарантий успеха никто дать не мог - до сих пор радиопередачи велись на расстоянии, не превышающем 30 км, а тут, в плохих метеоусловиях, требовалось передать сигнал на целых 47 км! Но ни в штабе, ни в самом спасательном лагере ни у кого не возникло желания отступить.
В помощь Попову дали опытных офицеров А.И. Залевского и А.А. Реммерта. В тяжелейших условиях, на все том же пароходе «Ермак» необходимое оборудование доставили к местам размещения.
Ледокол «Ермак» спасает броненосец «Генерал-адмирал Апраксин» из ледового плена, 1899 год, Финский залив
Первую радиограмму хотели адресовать императорской семье, но этому помешало трагическое происшествие.
24 января в 9 часов утра спасатели получили телеграмму от начальника Главного морского штаба вице-адмирала Ф.К. Авелана: «9 ч. у. Гогланд. Из Петербурга командиру ледокола «Ермак». Около Лавенсари оторвало льдину с пятьюдесятью рыбаками. Окажите немедленно содействие спасению этих людей. Сто восемьдесят шесть, Авелан». «Ермак» отправился на поиски, которые увенчались успехом уже на следующий день. Так, благодаря радио, 27 человек были спасены от верной гибели.
СПАСЕНИЕ БРОНЕНОСЦА
Из-за зимы спасательные работы приостановили, но наверстывать потом пришлось семимильными шагами, весенний ледоход грозил просто-напросто раздавить неудачливый броненосец. Уже в самом начале весны 1900 г. руководитель спасательных работ контр-адмирал З.П. Рожественский по радио попросил штаб заказать мощные электрические буры для борьбы со скалой. Огромный 8-тонный гранитный монолит раскололи меньше, чем за месяц. Люди работали днем и ночью и 24 апреля 1900 г. приступили к финальной стадии операции - стягиванию броненосца буксирами, что было уже совсем нетрудно - закаленные трудностями спасатели справились с этим в тот же день.
Операция по спасению «Генерал-адмирала Апраксина» стала впечатляющей победой российских моряков и инженеров. А.С. Попов получил высочайшую благодарность и огромную сумму в 33 тыс. рублей вознаграждения. Специальная комиссия полностью оправдала капитана Линдестрема и штурмана Дурново, не найдя в их действиях состава преступления.
Многие участники операции позднее прославили свои имена подвигами во имя Родины.
К сожалению, ее «главный участник», сам броненосец, не входит в их число. После ремонта он нес спокойную службу на Балтике в Учебном артиллерийском отряде, где показал себя не лучшим образом: его новый командир, капитан I ранга Н.Г. Лишин жаловался, что корпус броненосца был «расшатан» аварией 1899 г. и пропускал воду.
В 1904 г. корабль отправился усиливать Тихоокеанскую эскадру в Русско-японской войне, но и там ему не удалось отличиться - во время Цусимского сражения тот же Лишин сдал броненосец без боя. А затем он еще 10 лет под именем «Окиносима» был японским учебным судном.
Но об этом мало кто помнит или не хочет вспоминать. Ведь именно с броненосцем «Генерал-адмирал Апраксин» связана одна из самых сложных и блестящих спасательных операций Российской империи.
По возвращении в Кронштадт Зиновию Петровичу удалось побыть с семьей считанные дни: 14 мая 1896 г. он был назначен командиром 16–го флотского экипажа, броненосца береговой обороны «Первенец» и начальником Учебно–артиллерийской команды, а спустя четыре дня уже начал кампанию в новой должности. Сам по себе «Первенец», наш первый железный броненосец (английской постройки), в свое время послужил прототипом для создания «Кремля» и являлся вчерашним словом техники даже по сравнению с «Владимиром Мономахом».
Иное дело 16–й флотский экипаж и Учебно–артиллерийская команда, которые составляли важные звенья береговой (административной) организации флота. Поручение руководства ими означало для З. П. Рожественского серьезное повышение по службе: 16–й экипаж объединял на берегу команды нескольких кораблей (включая «Первенец»), а Учебно–артиллерийская команда, принимавшая ежегодно 320 новобранцев, с 1884 г. являлась единственным учебным подразделением для подготовки комендоров, гальванеров и артиллерийских квартирмейстеров, а отчасти (вместе с Артиллерийским офицерским классом) и артиллерийских офицеров для всего флота.
Каждое лето ученики команды и слушатели класса на четыре месяца уходили в плавание на кораблях Учебноартиллерийского отряда (формировался ежегодно, начиная с 1869 г.), состоявшего под командованием одного из младших флагманов (контр–адмиралов) Балтийского флота. В трех кампаниях - 1896, 1897 и 1898 гг. Зиновий Петрович неизменно командовал в составе Учебно–артиллерийского отряда своим ветераном «Первенцем» и руководил обучением комендоров всей Учебно–артиллерийской команды. Характер деятельности отряда был хорошо знаком Рожественскому по «Кремлю» и с тех пор почти не изменился: стоянка в Ревеле, различные учения на якоре и почти ежедневные выходы на стрельбы.
Состав Учебно–артиллерийского отряда был достаточно внушителен. Например, в кампанию 1897 г. в нем состояли броненосцы «Первенец», «Кремль», «Адмирал Лазарев», крейсер I ранга «Генерал–адмирал», канлодка «Гроза» и минный крейсер «Воевода» с численностью постоянного состава 65 офицеров и 730 нижних чинов при 17 офицерах и 934 нижних чинах - слушателях и учениках. Корабли провели 456 стрельб, израсходовав 15 813 снарядов калибром до 280 мм, 23 524 37–мм. патрона и 1350 снарядов для 64–мм. десантных пушек Барановского. На каждого старшего ученика командорской школы пришлось в среднем по 36 3/4 выстрела из орудия 47–мм. калибра и выше.
Надо сказать, что Рожественский болел за порученное дело и считал необходимым устранение видимых им недостатков в подготовке офицеров и командиров. В рапорте от 25 сентября 1897 г. на имя командующего отрядом Зиновий Петрович справедливо указывал на «антикварность» артиллерии кораблей, которые имели всего пять (!) скорострельных орудий новых систем, стрелявших бездымным порохом: одно 152–мм. и по два 120–мм. и 75–мм. орудия Канэ. Малый угол возвышения устаревших орудий позволял вести обучение стрельбе на дистанциях от 7,5 до 12 кбт.
Положение об Учебно–артиллерийском отряде издания 1883 г., по мнению Рожественского, не учитывало элементов его судов и рода орудий, предъявляло низкие требования к командирам и батарейным офицерам, и ничего не говорило об управляющем артиллерийским огнем. Выход из положения Зиновий Петрович видел во включении в отряд «судов современных типов» с исключением всего «этого старья».
Но Морское министерство августейшего дяди императора не могло просто так пожертвовать «старьем». Поэтому единственным результатом рапорта Рожественского в кампанию 1898 г. стало временное включение в отряд сравнительно новых кораблей–броненосцев береговой обороны типа «Адмирал Сенявин», а несколько позднее - и броненосца «Генерал- адмирал Апраксин». Что касается самого З. П. Рожественского, то он твердо усвоил необходимость всяческого наращивания корабельного состава отряда с увеличением количества стрельб каждого комендора из всех (!) типов имеющихся на отряде орудий. Правильно это было или не совсем, показало время, и мы еще затронем этот важный вопрос.
Заслуги З. П. Рожественского в этот период времени были отмечены тремя медалями - в память царствования императора Александра III, за труды по первой всеобщей переписи населения (1897) и в память «Священного коронования императора Николая II», и, главное, высшей наградой для штаб–офицеров - орденом Св. Владимира 3–й степени (1896). Начиная с 21 октября 1897 г. ему стали выплачивать ежегодное денежное вознаграждение (по 540 рублей в год) за долговременное командование судами I ранга, и, наконец, 6 декабря 1898 г., в возрасте 49 лет, произвели в контр–адмиралы.
В кампанию 1899 г. контр–адмирал З. П. Рожественский уже сам командовал Учебно–артиллерийским отрядом, взяв в качестве флагманского артиллерийского офицера лейтенанта Н. П. Куроша. Его флагманским кораблем - «Первенцем» - командовал капитан 1–го ранга Николай Иванович Небогатое, тот самый офицер, который в 1891 г. принял у него клипер «Крейсер» и которому было суждено 14 мая 1905 г. принять у Рожественского командование остатками 2–й эскадры флота Тихого океана.
Летом 1899 г. на «Генерал–адмирале» проходил практическое обучение двоюродный брат Николая II, лейтенант великий князь Кирилл Владимирович, который, подобно другим своим родственникам, чередовал морскую службу со светскими развлечениями и поездками за границу.
Вот что он позднее вспоминал об Учебно–артиллерийском отряде: «Эту донкихотскую флотилию я созерцал со смешанным чувством жалости, благоговения и ужаса. То были останки нашего флота, настоящие музейные экспонаты, которые представляли лишь археологический интерес.. Несмотря на то, что мне пришлось иметь дело с коллекцией устаревших и разнородных посудин, я сумел узнать много полезного в области практической артиллерии и ближе познакомиться с адмиралом, человеком суровым и прямодушным, страстно преданным своему долгу и одержимым непреклонным стремлением преодолеть любые препятствия…»
Несмотря на известные ему последующие события - Цусимскую катастрофу, Кирилл Владимирович сохранил о З. П. Рожественском самое лучшее мнение и называл его «блистательным военным», «обесславленным героем одного из величайших сражений в истории флота», призванным в 1904–1905 гг. командовать «плавучей грудой металлолома».
В ту же кампанию З. П. Рожественский опять на время получил в состав отряда два сравнительно новых корабля - броненосцы береговой обороны «Адмирал Сенявин» и «Адмирал Ушаков» (с гидравлическими башнями) и, наконец, их собрата - броненосец «Генерал–адмирал Апраксин», только что прошедший испытания и имевший 254–мм. башни с электрическим приводом. Поскольку этот последний занимает в биографии нашего героя особое место, то о нем нужно сказать подробнее. «Генерал–адмирал Апраксин» был построен в 1894–1899 гг. на верфи Новое Адмиралтейство с главными механизмами Франко–русского завода, который изготовил их по чертежам известного нам Моделей, построившего механизмы для «Адмирала Ушакова».
«Генерал–адмирал Апраксин» при небольшом водоизмещении (4438 т. нормальное) представлял собой сравнительно сильный корабль со 178–мм. бортовой броней и тремя 254–мм. орудиями (два - в носовой башне и одно - в кормовой). Стоимость корабля с вооружением и запасами составила около 4,5 млн. руб.
Летом 1899 г. броненосец заканчивал испытания. 4 августа, имея на борту около 320 т угля и запасы на летнюю кампанию, «Генерал–адмирал Апраксин» вышел из Кронштадта. В полдень следующего дня командир броненосца капитан 1–го ранга В. В. Линдестрем благополучно привел его в состав Учебноартиллерийского отряда. За время службы в отряде «Апраксин» пять раз выходил на стрельбу со слушателями офицерского класса и учениками–комендорами, израсходовав 628 патронов для учебных 37–мм. стволов, а также 9 - 254–мм. и 40 -120–мм. снарядов. Стрельбы оказались довольно хлопотными для старшего артиллерийского офицера лейтенанта Ф. В. Римского–Корсакова: на пятый день в кормовой башне разорвало гильзу и приспособление для установки учебного ствола, а на шестой - вышло из строя горизонтальное наведение носовой башни. Эту неисправность в течение суток удалось устрашать на частном заводе «Вигандт», восстановившем сломанные зубцы соединительной муфты перевода с ручного управления на электрическое.
14 августа 1899 г. «Генерал–адмирал Апраксин» вышел в море для перехода в Копенгаген. Свежеющий ветер предвещал штормовое плавание. Новый корабль, по отзыву B. В. Линдестрема, показал «прекрасные мореходные качества» - при встречном волнении на бак залетали только брызги, а при попутном-размахи качки не превышали 10° на борт. Машина работала исправно, обеспечивая сред! пою скорость 11,12 уз. при введа шых в действие двух котлах. Утром 16 мая на горизонте показались низменные зеленые берега Дании, а в 14 часов «Апраксин» уже встал на бочку в гавани Копенгагена, застав там яхту «Царевна», лодку «Грозящий» и корабли–хозяева - «Сюланд» и «Даннеброг».
22 августа в датскую столицу прибыл на быстроходном «Штандарте» Николай II с семейством. Стоянка «Апраксина» в столице дружественной державы ознаменовалась многочисленными приемами и визитами, унтер–офицеров и матросов регулярно увольняли на берег. Офицеров «Апраксина» король Дании по традиции пожаловал кавалерами ордена Даннеброга.
14 сентября, оставив императорские яхты крейсировать по европейским портам, броненосец покинул гостеприимное королевство и через два дня прибыл в Кронштадт. 21 сентября он окончил кампанию, не разоружаясь, с тем чтобы после окончания достроечных работ направиться в Либаву. Туда же собирались «Полтава» и «Севастополь», завершавшие испытания в отдельном отряде контр–адмирала Ф. И. Амосова.
Вторник 12 ноября 1899 г., назначенный для выхода «Апраксина» в море, начался туманом и постепенным усилением северо–восточного ветра. Рассеявшийся около 15 час. туман позволил штурману «Апраксина» лейтенанту П. П. Дурново определить девиацию по створу Кронштадтских огней, а командиру В. В. Линдестрему принять решение следовать по плану. Наблюдая падение барометра, Владимир Владимирович рассчитывал укрыться в Ревеле, но туда еще надо было дойти.
К 20 часам ветер усилился до 6 баллов, а вскоре достиг силы шторма, усугубленного отрицательной температурой воздуха и метелью. Броненосец, покрывавшийся слоем льда, шел вслепую - вне видимости островов и маяков. Механический и ручной лаг из‑за замерзания воды и опасности посылки людей на ют не использовали, скорость определяли по оборотам машин. В 20 час. 45 мин. командир уменьшил ход с 9 до 5,5 уз., собираясь уточнить место путем измерений глубины моря. Не получив таким способом определенных результатов, В. В. Линдестрем и П. П. Дурново посчитали себя снесенными к югу и собрались определиться по маяку на о. Гогланд - самом крупном острове в центре Финского залива. На самом деле «Апраксин» оказался значительно севернее и в 3 час. 30 мин. 13 ноября на скорости около 3 уз. выскочил на отмель у высокого заснеженного юго–восточного берега Готланда.
Удар показался командиру мягким, а положение корабля вначале не безнадежным. Однако попытка сняться с мели полным задним ходом потерпела неудачу, а через час в носовой кочегарке показалась вода, которая быстро прибывала Корабль накренился на 10° на левый борт и на волнении сильно бился днищем о грунт. B. В. Линдестрем, думая о спасении людей, решил свезти команду на берег. Сообщение с островом, на котором собрались местные жители, установили с помощью двух спасательных лееров, поданных с формарса. К 15 часам переправу людей успешно завершили, прекратив перед этим поднятые уже после аварии пары в двух кормовых и во вспомогательном котлах.
Об аварии нового броненосца береговой обороны в С. - Петербурге узнали из телеграммы командира крейсера «Адмирал Нахимов», который на переходе из Кронштадта в Ревель заметил сигналы бедствия, подаваемые «Апраксиным». Управляющий Морским министерством вице–адмирал П. П. Тыртов немедленно распорядился направить к Гогланду из Кронштадта броненосец «Полтава», а из Либавы - «Адмирал Ушаков», снабдив их пластырями и материалами для спасательных работ. Для руководства последними назначался контр–адмирал Ф. И. Амосов, державший флаг на «Полтаве». Кроме боевых кораблей к спасению «Апраксина» привлекли ледокол «Ермак», пароход «Могучий», 2 спасательных парохода частного Ревельского спасательного общества и водолазов кронштадтской школы Морского ведомства «Адмирал Ушаков» до Гогланда не дошел - вернулся в Либаву из‑за поломки рулевого привода.
Утром 15 ноября к «Апраксину» прибыл Ф. И. Амосов, который, не разделяя первоначального оптимизма В. В. Линдестрема («при немедленной помощи броненосец будет снят»), нашел положение крайне «опасным» и зависящим от погоды. Борьбу со льдами, к счастью, мог обеспечить «Ермак», а вот телеграф для поддержания связи с С. - Петербургом имелся только в Котке, что затрудняло оперативное руководство работами.
Проблему организации связи удалось решить с помощью выдающегося изобретения конца XIX в. - радио. Докладом МТК от 10 декабря 1899 г. вице–адмирал И. М. Диков и и. о. главного инспектора минного дела контр–адмирал К. С. Остелецкий предложили связать о. Гогланд с материком с помощью «телеграфа без проводов», изобретенного А. С. Поповым. На опытах в кампании 1899 г. на Черном море, удлинив антенну с помощью воздушного змея, удалось добиться 16–мильной дальности связи. Управляющий министерством в тот же день наложил резолюцию: «Попробовать можно, согласен..» На место работе комплектами радиостанций вскоре направились сам А. С. Попов, его помощник П. Н. Рыбкин, капитан 2–го ранга Г. И. Залевский и лейтенант А. А. Реммерт. На Гогланде и на о. Кутсало до Котки начали сооружение мачт для установки антенн.
К тому времени выяснилось, что «Апраксин», по меткому выражению Ф. И. Амосова, буквально «влез в груду каменьев». Вершина огромного камня и 8–тонный гранитный валун застряли в корпусе броненосца, образовав левее вертикального киля в районе 12–23–го шпангоутов пробоину площадью около 27 м2. Через нее водой заполнялись носовой патронный погреб пушек Барановского, минный погреб, подбашенное отделение, крюйт–камера и бомбовой погреб 254–мм. башни, весь носовой отсек до броневой палубы. Три других камня произвели меньшие по размерам разрушения днища. Всего корабль принял более 700 т. воды, которые нельзя было откачать без заделки пробоин. Застрявшие в днище камни мешали сдвинуть «Апраксин» с места. Авария получила широкий общественный резонанс и вызвала целый поток предложений по спасению броненосца, хлынувший в Морское министерство.
Все спасательные работы проводились под общим руководством и контролем самого управляющего министерством адмирала П. П. Тыртова, который привлек к этому важнейшему делу известных адмиралов И. М. Дикова, В. П. Верховского и С. О. Макарова, главных инспекторов из МТК Н. Е. Кутейникова, А. С. Кроткова, Н. Г. Нозикова. Непосредственное участие в спасательных работах под руководством Ф. И. Амосова приняли командир броненосца В. В. Линдестрем, младшие помощники судостроителя П. П. Белянкин и Е. С. Политовский, представитель Ревельского спасательного общества фон Франкен и указатель Нового Адмиралтейства Олимпиев, хорошо знавший корабль. Водолазами, работавшими в ледяной воде, руководили лейтенанты М. Ф. Шульц и А. К. Небольсин. Было решено удалить верхнюю часть большого камня с помощью взрывов, разгрузить броненосец, имевший к моменту аварии водоизмещение 4515 т., по возможности заделать пробоину, откачать воду и, используя понтоны, стащить броненосец с мели.
Попытки стащить «Апраксин» с мели по приказанию контр–адмирала Амосова предпринимались дважды: 26 ноября (ледокол «Ермак» плюс полный задний ход «Апраксина») и 9 декабря (то же плюс пароходы «Метеор» и «Гелиос»). После тщательного обследования корпуса и большого камня водолазам стало ясно, что эти попытки заранее обречены на провал.
Затянувшаяся до ледостава борьба с камнями при неудаче попыток сдвинуть «Апраксин» с места буксирами привели П. П. Тыртова к решению отложить его снятие с мели до весны будущего года. Ф. И. Амосова с «Полтавой» и большинством экипажа аварийного корабля отозвали в Кронштадт. Для обеспечения работ были оставлены 36 матросов с боцманом Иваном Сафоновым Опасности разрушения «Апраксина» нагромождением льдов удалось избежать с помощью «Ермака» и укреплением ледяных полей вокруг броненосца. 25 января 1900 г. председатель МТК вице–адмирал И. М. Диков прочел срочную телеграмму из Котки: «Получена Готланда телеграмма без проводов телефоном камень передний удален». Доложив ее П. П. Тыртову, Иван Михайлович получил указание сообщить содержание в редакции «Нового времени» и «Правительственного вестника»: это была первая в истории радиограмма, преданная на расстояние более 40 верст.
К этому времени под шпилем Адмиралтейства созрела мысль поручить дальнейшие работы по спасению броненосца специально назначенному энергичному флагману. Выбор пал на З. П. Рожественского. 22 января 1900 г. начальник ГМШ Ф. К. Лвелан обратился к последнему с письмом:
«Милостивый государь, Зиновий Петрович.
Вследствие приказания его императорского высочества генерал–адмирала, управляющий морским министерством поручает Вашему превосходительству наблюдение и направление хода работ по снятию броненосца «Генерал–адмирал Апраксин» с камней, почему Вам следует отправиться на остров Гогланд на «Ермаке», отходящем через несколько дней туда из Ревеля…»
Напомним, что в зимние месяцы офицеры и адмиралы Балтийского флота, скованного (кроме Либавы) льдами, чувствовали себя сравнительно свободно: наибольшие «неприятности» доставляли строевые занятия флотских экипажей, но при этом оставалось достаточно времени для посещений Офицерского морского собрания в Кронштадте и балов в Санкт–Петербурга И вдруг на З. П. Рожественского обрушилось чрезвычайное поручение…
И Зиновий Петрович не оплошал. В свойственной ему манере, 31 января 1900 г., даже не побывав на аварийном «Апраксине», он рапортовал начальнику ГМШ (из Ревеля) о «полном беспорядке» во всех без исключения мероприятиях по спасению броненосца. По его мнению, взрывами камней создавалась угроза прочности переборок, водоотливные средства не справлялись с откачкой воды, носовая часть не облегчалась, а запасы к месту работы подавались без должного учета. «Команда на Гогланде деморализуется, а я (назначенный управляющим Морским министерством исправлять дело) - сижу без дела в Ревеле», - заключал он свой рапорт.
Очевидно, что такой стиль работы позволял З. П. Рожесгвен- скому создавать репутацию принципиального начальника и ярко высветить свои заслуги в достижении конечного успеха любого предприятия. Но, надо отдать ему должное, Зиновий Петрович и сам заранее развил бурную деятельность. Ознакомившись с документами, он потребовал скорейшей отправки на Гогланд стальных тросов, водолазных рубах, воздушных шлангов и других материалов, начал поиски высокопроизводительных водоотливных насосов, советовался с ведущими специалистами о наилучшем способе спасения броненосца.
Мнение последних было далеко не однозначным. Многие из них считали положение корабля безнадежным. Предполагалось, что с наступлением весны корпус «Апраксина» будет сломан движением оттаявшего от берега льда, а затем окончательно разрушен штормовой непогодой.
Сам Рожественский, судя по всему, не разделял подобных взглядов, «…единственное средство понтоны, - писал он уже через несколько дней после назначения начальнику ГМШ, - ибо вычислениями комитета (МТК. - В. Г.) нельзя определить, какие переборки выдавятся, когда при стаскивании нос придет в воду».
С понтонами получилась непросто: вначале их готова была поставить одна шведская фирма, но готов был и Кронштадтский порт, откуда С. О. Макаров доложил о необходимости предварительного составления чертежей с использованием модели «Апраксина», которая ранее была изготовлена (по заданию Макарова же) в Опытовом бассейне Морского ведомства. Макаров, являясь старшим начальником для Рожественского, прямо указывал на перевозку модели на о. Гогланд для детальной разработки способа снятия броненосца.
Зиновий Петрович не пренебрег советами своего начальника и «соперника» и все их (или почти все) реализовал с огромной помощью «Ермака», на котором он в начале февраля 1900 г. прибыл на о. Готланд. Здесь он застал застрявший во льдах броненосец, покинутый, как уже указывалось выше, большей частью экипажа.
«Корабль был в невообразимом беспорядке во всех без исключения частях, - вспоминал позднее Зиновий Петрович. - Работал один судовой котел для питания механизмов спасательного общества, перекачивающих воду из моря за борт. Все прочие котлы, все механизмы, все мелкие моторы были заброшены, покрыты ржавчиной и… мусором, а местами затоплены. Клинкеты, двери, горловины с перекошенными задрайками обросли грязью, не исполняли своего назначения. Каждый день приносил новые разрушения и новые потери для казны: желающие рубили щиты, отдирали облицовку без всякой надобности и без всяких результатов. Снимались разные мелкие вещи, котельная арматура, манометры, машинные рубрикаторы, мелкие моторы… все это сваливалось в кучи на берегу, заносилось снегом и понемногу разворовывалось. Кроме водолазов и нескольких кочегаров ни один из нижних чинов не был приставлен к полезной работе. Масса портовых рабочих изнывала в безделье..»
Естественно, что прибывшему на Готланд адмиралу пришлось начать с самого главного - с организации службы. Уже в первый день своего пребывания на «Апраксине» он потребовал составить «ведомости всех вещей и материалов, а также и прикомандированных с указанием работ на каждого из них возложенных», назначил ответственных за ведение рабочей документации. Одновременно он установил контроль за силой и направлением ветра, высотой воды и осадкой броненосца. Потребовал ежедневно представлять ему на утверждение расписание работ, на которые предполагалось разводить команду.
При этом главным предметом его заботы оставались люди. Так, в приказе от 10 февраля Зиновий Петрович писал; «Ввиду исключительно тяжелых условий жизни и работы на острове Гогланд и по причине крайней недостаточности положенной порции зелени, для сохранения сил и здоровья людей, предлагаю впредь прибавлять к суточной порции по одному фунту картофеля в день на человека. Прошу командира распорядиться более строгим надзором за приготовлением пищи…
Несоблюдение до сего времени этих правил было причиной весьма дурного качества той пищи, которая попадала в баки людей».
Здесь следует отметить, что З. П. Рожественский проявил себя на Гогланде решительным сторонником и образцом приказного стиля руководства. Несмотря на относительно малое количество участников спасения «Апраксина», он, подобно многим адмиралам того времени, считал необходимым по всякому поводу издавать приказы с соответствующими выводами и указаниями. Его внимания не избежали ни радиостанция на Гогланде, ни мельчайшие вопросы организации службы на аварийном броненосце.
«Гогландская станция беспроволочного телеграфа служит целям, серьезность которых требует соответствующего отношения всех причастных к делу, - писал З. П. Рожественский в одном из своих приказов. - До сведения моего дошло, что телеграфисты уходят со станции ранее определенного срока… Строжайше запрещаю переговоры телеграфистов, не относящиеся до службы… Лейтенанту Яковлеву иметь неотступное наблюдение за исполнением сих требований, но в то же время заботиться всемерно, чтобы телеграфисты по возможности не терпели лишений. О нуждах их докладывать мне непосредственно».
Уезжая в конце февраля на две недели в Кронштадт, Зиновий Петрович составил для командира «Апраксина» самый подробный приказ, который можно назвать приказом на все случаи жизни. В нем было определено и количество угля в каждой яме, и порядок его расхода, и даже минимальное расстояние от борта броненосца, на котором разрешалось сваливать мусор.
Обратив внимание на то, что водолазы чрезмерно переутомляются при ежедневной работе, Рожественский, не считаясь с нехваткой времени, приказал производить водолазные спуски через сутки. Инструктируя своих подчиненных перед установкой мертвого якоря, он писал: «…должно торопиться исполнением работы, лишь бы торопливость не была в ущерб точности: если время не позволит произвести всей работы до первого движения льдов, то нас можно будет упрекнуть только в нераспорядительности.
Если же цепь будет порвана, потому что погружение ее было недостаточно проконтролировано, то нас справедливо обвинят в недобросовестности».
Ежедневные приказы Рожественского обращают на себя внимание хлесткостью и выразительностью. В них ясно видна нетерпимость Зиновия Петровича к малейшим проявлениям недисциплинированности и неисполнительности. «17 марта 1900 г. Сегодня с 5 3/4 утра я не нашел офицера при партии, работавшей у каната на льду… Тот же… офицер должен был присутствовать в 4 1/4 утра при завтраке нижних чинов… но не присутствовал. Ограничиваюсь на этот раз напоминанием о неисполнении моих приказаний, предлагаю командиру броненосца принять меры к тому, чтобы впредь это не повторялось».
«17 марта 1900 г. Сегодня в ночь тронулся лед близ места, где производятся работы… В 6 часов утра дежурный офицер, вызванный мною к месту работ, сказал мне, что ему уже кто‑то докладывал о ледоходе, и больше - ничего. Прошу командира броненосца… строжайше установить, чтобы за движением льда наблюдал не случайный «кто‑то», а непременный вахтенный… По моему приказанию должна была быть отправлена шлюпка–ледянка к людям, работавшим у канатов. Потребовалось полчаса, чтобы откопать ее из‑под снега и… выбрать снег и лед, наполнявший самую шлюпку. Кто‑нибудь должен смотреть за тем, чтобы шлюпку хранили по крайней мере вверх килем».
«29 марта 1900 г. Сегодня обед команды состоял из вонючих сальных помоев. Это значит, что дежурный офицер не присмотрел за приведением в надлежащую чистоту котла и за тем, чтобы самая провизия была тщательно отмыта от продуктов разложения и грязи, ее покрывающей. Прошу командира броненосца учредить надзор за исполнением этим офицером служебных обязанностей».
Надо сказать, что первоначально Рожественский усомнился в самостоятельности своих ближайших помощников по технической части - в инженерах Белянкине, Голадмиеве и Политовском. Однако вскоре он переменил свое мнение, а в 1904 г. даже избрал Политовского флагманским корабельным инженером своего штаба. Несомненной заслугой Зиновия Петровича явилось также то, что он привлек к участию в спасении броненосца «Бюро для исследования почвы», принадлежавшее горному инженеру Воиславу. Бюро прислало на «Апраксин» техников с двумя станками, оснащенными алмазными бурами для высверливания шурфов в гранитных камнях. Взрыв динамита в шурфах оказывался безвредным для корабля. По окончании работ Воислав даже отказался от вознаграждения. Морское министерство, выразив ему признательность за бескорыстие, выплатило 1197 руб. в виде компенсации за поломки оборудования и содержание техников.
Для спасения «Апраксина» в итоге было предпринято единственно возможное решение: удалив камни, на которых сидел корабль, заделать пробоины и с помощью «Ермака» стащить броненосец на чистую воду. Работа эта требовала как устойчивый связи с Кронштадтом и Петербургом, так и регулярной доставки на остров продовольствия и предметов материально-технического обеспечения. Неоценимую помощь «Апраксину» оказал ледокол «Ермак». Неоднократно пробиваясь сквозь сплошной торосистый лед, он доставлял на остров все необходимое для продолжения работ и поддержания жизнедеятельности экипажа броненосца. В мастерской ледокола изготавливали буры и сверла, предназначеш1ые для уничтожения камня.
Ледокол подчинялся Министерству финансов, и каждый его выход к Готланду доставался Рожественскому с немалым трудом.
Помимо этого приходилось чуть ли не ежедневно разбираться в различных недоразумениях со спасательным обществом, с ГУКиС и другими инстанциями, не говоря уже о командире корабля В. В. Линдестреме, который сознавал свою невольную вину в происшедшей катастрофе и, в известной степени, страдал от морального гнета З. П. Рожественского с его энергией и многочисленными приказами.
К началу апреля 1900 г. в условиях сравнительно суровой зимы удалось расправиться с камнями, временно заделать часть пробоин и разгрузить броненосец примерно па 500 т. 8 апреля «Ермак» предпринял неудачную попытку оттащить корабль на 2 сажени - на длину созданной в сплошном льду майны. Через три дня попытку повторили, затопив кормовые отделения «Апраксина» и помогая «Ермаку» паровыми и береговыми ручными шпилями. Броненосец наконец тронулся с места и к вечеру, с введенными в действие собственными машинами, отошел на 12 м. назад от каменной гряды.
13 апреля по проложенному «Ермаком» каналу он перешел в гавань у Гогланда, а 22 апреля благополучно ошвартовался в Аспе у Котки. В корпусе броненосца оставалось до 300 т. воды, которую непрерывно откачивали турбинами. При наличии всего 120 т. угля и отсутствии артиллерии (кроме башенных пушек), боезапаса, провизии и большей части предметов снабжения осадка носом и кормой составляла по 5,9 м.
6 мая «Генерал–адмирал Апраксин» в сопровождении крейсера «Азия» и двух спасательных пароходов Ревельского общества прибыл в Кронштадт, где вскоре был поставлен на ремонт в Константиновском доке, и 15 мая окончил затянувшуюся кампанию. П. П. Тыртов поздравил В. В. Линдестрема с окончанием многотрудной эпопеи и благодарил всех участников работ, особенно З. П. Рожественского.
Ремонт повреждений броненосца средствами Кронштадтского порта, завершенный в 1901 г., обошелся казне более чем в 175 тыс. руб., не считая стоимости спасательных работ.
Авария «Апраксина» показала слабость спасательных средств Морского ведомства, вынужденного прибегать к импровизации и привлечению иных государственных и частных организаций. Оценивая их вклад в спасение корабля, З. П. Рожественский указывал, что без «Ермака» броненосец был бы в бедственном состоянии, а без помощи Ревельского спасательного общества затонул бы еще в ноябре 1899 г. В сложных зимних условиях многое, как всегда, решили самоотверженность в работе и предприимчивость, свойственные россиянам в экстремальных ситуациях.
Комиссия для расследования обстоятельств аварии не нашла состава преступления в действиях командира и штурманского офицера броненосца. Бывший штурман «Апраксина» - П. П. Дурново - блестяще реабилитировал себя в Цусимском сражении, проведя свой подбитый эсминец «Бравый» во Владивосток, придерживаясь берегов Японии.
Здесь следует отметить два важных обстоятельства. Первое: спасение броненосца вызвало большой общественный резонанс и способствовало росту авторитета и известности З. П. Рожественского не только в морских кругах, но и среди людей, далеких от флота, а также, что было особенно важным, и при дворе. Телеграмма о снятии корабля с мели (11 апреля) была получена в Кронштадте как раз перед театрализованным представлением, которое устроило местное благотворительное общество в Морском собрании. «Телеграмма была прочитана во всеуслышание перед спектаклем, - писал об этом событии С. О. Макаров (главный командир Кронштадтского порта) - и вся зала огласилась дружным «Ура» по случаю получения радостного известия. Это было, действительно, красное яичко к светлому празднику».
В связи с успешным окончанием спасательных работ Зиновий Петрович получил целый ворох поздравительных телеграмм. В частности, от морского начальства:
«Поздравляю вас и всех ваших сотрудников… с блестящим успехом, завершившим пятимесячные труды. Этим успехом доставили радость флоту и всем сочувствовавшим. Сердечно благодарю, а ваше превосходительство в особенности за вашу распорядительность и энергию. Тыртов (управляющий министерством. - В. Г.)».
«От имени кронштадтских моряков поздравляю вас с умелым исполнением рискованного дела. Макаров».
От чинов гражданских, военных и коллег–моряков:
«Сегодня прочел о благополучном снятии Апраксина. Прошу передать герою адмиралу восторженный привет и поздравления. Князь Львов» (будущий глава временного правительства в 1917 г. - В. Г.).
«Ура! Барон Каульбарс» (генерал–лейтенант русской армии. - В. Г.).
«Поздравляю успехом Всегда вас верил Бирилев» (младший флагман Балтийского флота - В. Г.).
«Прошу принять искренние поздравления с успешным снятием Апраксина От всей души желаем вам и в будущем блестящих успехов. Кочкин» (? - В. Г.).
И наконец: «Сердечно поздравляем с успешно выполненным поручением… Александр» (великий князь Александр Михайлович, зять и личный друг Николая II, капитан 2–го ранга, кстати, бывший в кампании 1899 г. старшим офицером «Апраксина» вплоть до его возвращения в Кронштадт из Дании).
Второе обстоятельство связано с ледоколом «Ермак», личной жизнью и взаимоотношениями З. П. Рожественского и С. О. Макарова «Ермак», это настоящее чудо техники и своеобразный символ прорыва человека с будущее, появившийся в преддверии XX века, имел много противников и в процессе своего создания испытал влияние многих скептиков. В их числе были завистник и недоброжелатель С. О. Макарова контр–адмирал А. А. Бирилев (старший по возрасту, но, увы, не по чину), известный нам А. Е. Конкевич, целый ряд других лиц, и… З. П. Рожественский.
Из них Зиновий Петрович занимал особое положение - он был близко знаком и даже дружен с женой С. О. Макарова, Капитолиной Николаевной, которая, по вполне понятным причинам, испытывала некоторые неудобства от совместной жизни со своим «беспокойным мужем». Не касаясь личных отношений, которые требуют особой деликатности и не являются темой нашего повествования, надо отметить, что во время спасательных работ на Гогланде Рожественский изменил свое отношение к ледоколу. Первое свидетельство об этом - письмо С. О. Макарова от 1 февраля 1900 г. командиру «Ермака», его особо доверенному лицу, другу и, в настоящем значении этого слова, ученику - капитану 2–го ранга М. П. Васильеву: «…Когда Рожественский пришел к Витте просить «Ермак», то он сказал с гордостью: «Кто бы теперь спас людей, унесенных в море?» (спасение 50 рыбаков в январе 1900 г. - В. Г.). Это все мне рассказывал Авелан. Рожественский при начале постройки ледокола был против этого. Все время говорил моей жене, чтобы она отсоветовала мне это дело. Как он будет относиться к ледоколу, я не знаю. Он человек вообще неверный и крайне изменчивый. Ни в какие разговоры об «Ермаке» я с ним не входил..»
По завершении спасательных работ З. П. Рожественский не преминул отметить заслуги ледокола в телеграмме С. О. Макарову из Аспэ: «Ермаку» и его доблестному командиру капитану 2–го ранга Васильеву «Апраксин» обязан спасением. В непроглядную снежную метель броненосец, обмотанный вытянутыми в струну цепями, стальными и пеньковыми тросами, прикреплявшими тысячу пятьсот квадратных фут пластырей, шел семь часов в струе «Ермака» ледяными полями между отдельными глыбами торосистого образования и каналом, пробитым в сплошном льду, и не одна цепь, ни один трос не были перерезаны льдом…»
Сознавал ли Зиновий Петрович некоторую двойственность своей позиции в отношении «Ермака» и его создателя С. О. Макарова? Вероятно, на этот вопрос можно ответить утвердительно. Но, как это бывало и бывает со многими людьми, делающими карьеру, сознание своей неправоты не вызвало у Рожественского особых угрызений совести. К его чести надо отметить, что он оказался весьма щепетильным в отношении наград за спасение броненосца. Дело в том, что в ГМШ сочли возможным по–своему пересмотреть списки лиц, представленных Рожественским к поощрению. Так, было отказано в награждении орденами Св. Станислава двум инженер- механикам ледокола «Ермак», существенно снижен размер денежного вознаграждения ближайшему помощнику Рожественского капитану 2–го ранга Бергштрессеру, оказался вовсе обойденным наградой командир броненосца «Полтава».
После нескольких безуспешных попыток восстановить справедливость возмущенный Зиновий Петрович обратился к С. О. Макарову: «Так как я уже имел счастье получить высочайшую благодарность, объявленную как в приказе, так и лично мне государем императором., то имею честь покорнейше просить ходатайства Вашего превосходительства, чтобы из 1500 рублей, назначенных мне в награду… 500 рублей были прибавлены к вознаграждению капитана 2–го ранга Бергштрессера, а тысяча - выдана в вознаграждение командиру броненосца «Полтава» который пропущен в наградном списке…»
Справедливость тогда была восстановлена, и З. П. Рожественский со спокойной душой вернулся к своим непосредственным обязанностям по командованию Учебно–артиллерийским отрядом, который в мае 1900 г. готовился начать свою очередную кампанию.
«Генерал-адмирал Апраксин» («Окиносима» [沖ノ島]) - броненосец береговой обороны Российского императорского и Японского императорского флотов. В русском флоте назывался в честь Ф. М. Апраксина.
В японском флоте был назван в честь города Окиносима.Заложен на Новом Адмиралтействе в Санкт-Петербурге 20 мая 1895 года в рамках программы усиленного судостроения, принятой в 1890 году. Строился по проекту броненосца «Адмирал Ушаков», став третьим кораблём этого типа.
В феврале 1895 года стало понятно, что «Генерал-адмирал Апраксин» имеет сильную перегрузку: осадка превышала проектную на 0,3 метра. В качестве меры для снижения перегрузки кораблестроитель Д. В. Сворцов предлагал отказаться от башенной установки и уменьшить толщину всей бортовой брони. Его предложение было отвергнуто и Морской технический комитет принял решение о сокращении количества орудий главного калибра до трёх.
К началу 1896 года готовность «Апраксина» по корпусу была доведена до 54,5 %. Спуск корабля на воду состоялся 30 апреля 1896 года, а первый выход на пробу машин - осенью 1897 года. В ходе испытаний нового броненосца было отмечено низкое качество корпусных работ.
Довоенная служба
14 августа 1899 года «Генерал-адмирал Апраксин» вышел в море для перехода в Копенгаген. В это время столицу Дании посетил Николай II. 14 сентября броненосец покинул заграничные воды и через два дня прибыл в Кронштадт. 21 сентября он окончил кампанию, не разоружаясь, с тем чтобы после окончания достроечных работ направиться в Либаву.
12 ноября 1899 года «Генерал-адмирал Апраксин» вышел из Кронштадта на зимовку в Либаву и в 3 часа ночи при сильной метели выскочил на камни у южной оконечности острова Гогланд. Попытка сняться с мели самостоятельно потерпела неудачу, а через час в носовой кочегарке показалась вода, которая быстро прибывала. В декабре потерпевший аварию корабль оказался в ледовом плену, и сообщение с ним поддерживал только ледокол «Ермак».
В конце января 1900 года руководителем спасательных работ на Гогланде назначили контр-адмирала З. П. Рожественского, который привлёк к участию в спасении корабля специалистов по горному делу. Только после успешного окончания подрывных работ «Ермаку» 11 апреля 1900 года удалось снять броненосец с камней.
Ремонт повреждений броненосца средствами Кронштадтского порта, завершенный в 1901 году, обошелся казне более чем в 175 тыс. руб., не считая стоимости спасательных работ.
Кампании 1902-1904 годов «Генерал-адмирал Апраксин» провёл в Учебном артиллерийском отряде, принимая участие в учениях и манёврах. В ноябре 1904 года «Генерал-адмирал Апраксин» вместе с «Адмиралом Ушаковым» и «Адмиралом Сенявиным» был назначен в состав Отдельного отряда судов будущей Третьей Тихоокеанской эскадры для немедленного следования на Дальний Восток - на усиление Второй Тихоокеанской эскадры.
Кампания 1904 года и переход на Дальний Восток
Броненосец начал новую кампанию 22 декабря 1904 года. Во время подготовки к походу на броненосец были установлены станция беспроволочного телеграфирования системы «Сляби-Арко», два дальномера Барра и Струда (на фор-марсе и на кормовом мостике), оптические прицелы Перепелкина к 254-мм и 120-мм орудиям, два из последних были заменены на новые из-за большого «расстрела». Офицерский состав корабля частично обновился, однако на своём посту остался командир корабля Н. Г. Лишин.
2 февраля 1905 года «Генерал-адмирал Апраксин» в составе Отдельного отряда контр-адмирала Н. И. Небогатова вышел из Либавы на Дальний Восток. Вместе с отрядом броненосец совершил длительный переход к Цусимскому проливу, где в составе Второй Тихоокеанской эскадры принял участие в Цусимском сражении.
Цусимское сражение
К 6 часам утра 14 мая русская эскадра, сохраняя ночной походный строй, увеличила ход с 6 до 9 уз. Левую колонну кораблей вёл «Император Николай I» под флагом адмирала Н. И. Небогатова, за которым в кильватер держали «Генерал-адмирал Апраксин», «Адмирал Сенявин» и «Адмирал Ушаков». Носовой башней «Апраксина» командовал лейтенант П. О. Шишко, кормовой - лейтенант С. Л. Трухачев.
В первой фазе боя «Генерал-адмирал Апраксин» с дистанции 56 кабельтов пробовал стрелять по «Микаса», но вскоре его старший артиллерист лейтенант Г. Н. Таубе с разрешения командира перенёс огонь на «Ниссин».
В 16 часов броненосец начал получать попадания: 203-мм снаряд с крейсеров эскадры вице-адмирала Х. Камимуры поразил кормовую башню у амбразуры 254-мм орудия, разрыв снаряда приподнял крышу и затруднил вращение башни, хотя и не пробил броню. Осколки снаряда убили одного и ранили несколько комендоров, а командир башни лейтенант С. Л. Трухачев был контужен, но остался на посту. 120-мм снаряд попал в кают-компанию.
Ещё одним снарядом неизвестного калибра был снесен гафель, осколки других вывели из строя сеть антенну беспроволочного телеграфа. Всего на «Апраксине» были убито 2 и ранено 10 человек.
В течение ночи броненосец отражал атаки японских миноносцев и сумел не отстать от главных сил отряда Н. И. Небогатова. Всего за 14 и в ночь на 15 мая броненосец выпустил до 153 254-мм снарядов и до 460 120-мм снарядов.
Офицеры и команда броненосца, по мнению историков и очевидцев, были готовы сражаться до последнего и умереть. Один из комендоров броненосца, не дожидаясь приказания, дал пристрелочный выстрел из орудия, однако огонь был прекращён из-за того, что на «Императоре Николае I» взвился сигнал о сдаче.
Все корабли отряда последовали сигналу адмирала (кроме крейсера «Изумруд», который сумел уйти от противника) и вскоре на них были высажены японские призовые команды. Незадолго до этого по приказанию лейтенанта Таубе комендоры выбросили за борт замки мелких орудий и прицелы. «Апраксин» с призовой командой был направлен в японский порт.
В составе японского флота
Быстро введенный в строй и переименованный в «Окиносима» корабль участвовал в захвате Сахалина японскими войсками. После войны броненосец приписали к Сасебо в качестве учебного корабля.
В начале Первой мировой войны его использовали для участия в захвате Циндао (в составе второй дивизии броненосцев береговой обороны второй эскадры), и затем до 1915 года он выполнял дозорные функции, а позднее был частично разоружён и использовался как плавказарма для кадетов. Из списков «Окиносима» вычеркнули в 1926 году (по другим данным, в 1922 году). Затем он был блокшивом и в 1939 году разобран на металл.
