В какой стране населению живется лучше – в России, Белоруссии, Казахстане или на Украине? Можно ли объективно ответить на этот вопрос? Как измерить уровень счастья людей? Как перевести человеческое счастье и горе в цифровое выражение? И каковы результаты таких измерений?
1. Введение. В настоящее время набирают обороты исследования, связанные с социально-экономической диагностикой. Наиболее активно этот процесс захватил прикладную экономическую науку. Причем в среде экономистов уже имеется понимание того, что индикаторы текущей экономической конъюнктуры позволяют решать не только узкие практические задачи, но и глобальные задачи по обобщению закономерностей функционирования национальной экономики.
Типичным примером широкомасштабной деятельности по построению ежегодных экономических индикаторов может служить работа рейтингового агентства журнала «Эксперт», которое по разработанной им методике ежегодно осуществляет оценку инвестиционного рейтинга всех регионов России. Такая работа дает информацию для сравнения инвестиционного климата во времени и пространстве. Характерной особенностью практической работы с инвестиционными рейтингами агентства журнала «Эксперт» является то, что, несмотря на сложность статистико-методической процедуры их определения, это не мешает их использованию не только частными инвесторами, но и специалистами Министерства экономического развития и торговли РФ.
К сожалению, в социологии подобная работа пока не ведется, хотя практическая потребность в ней ощущается все явственнее. Сейчас уже совершенно очевидно, что все экономические индикаторы развития территорий должны дополняться аналогичными социальными индикаторами. Причем указанные социальные индикаторы должны представлять собой не статистические агрегаты, основанные на разнородных данных социальной статистики, а количественные оценки, полученные в ходе агрегирования результатов социологических опросов. Речь идет о том, что социальный рейтинг территории (страны, региона, города и т.п.) должен представлять собой оценку социального самочувствия населения этой территории. Только такой подход позволит уйти от схоластики бесконечного числа плохо измеряемых социальных статистических показателей и выйти на обобщенную самооценку населения своего собственного социального положения. Несмотря на субъективный характер таких оценок, они будут давать наиболее достоверную и объективную информацию о социальном самочувствии населения изучаемой территории.
Сложившееся неудовлетворительное положение вещей в сфере социального мониторинга в значительной мере связано с тем, что в социологии отсутствуют общепризнанные подходы к построению соответствующих социальных индикаторов, способных выступать в качестве социальных рейтингов. Как справедливо отмечал И.В.Задорин, «прикладные социологи, особенно в регионах, пользуются литературой и методиками 20-30-летней давности» . Фактически социологи в своей работе продолжают пользоваться примитивными данными о долях респондентов, выбравших тот или иной вариант ответа на тот или иной вопрос. Такой подход может считаться вполне оправданным при проведении разовых уникальных опросов. Однако, если опросы принимают форму систематического мониторинга и требуют сравнения во времени и пространстве, возникает необходимость использования более сложных и специфических аналитических инструментов.
В настоящее время идея построения комплексных социальных индикаторов уже витает в воздухе. В данной работе мы попытаемся довести эту идею до логического завершения.
2. Алгоритмы построения индексов социального самочувствия населения. В настоящее время можно выделить два подхода к построению интегральных оценок социального самочувствия населения. Рассмотрим их более подробно.
Первый подход основан на вычислении так называемого коэффициента удовлетворенности. Применительно к исследованию проблемы удовлетворенности жизнью данный показатель представляет собой разницу между долей респондентов, в целом удовлетворенных своей жизнью, и долей респондентов, в целом не удовлетворенных ею . Иногда коэффициент удовлетворенности жизнью принимает графическую форму и «раскрывается» в виде двух гистограмм: доли респондентов, в целом удовлетворенных своей жизнью, и доли респондентов, в целом не удовлетворенных ею. Сравнение высоты данных столбцов позволяет позиционировать социум с позиции преобладания оптимистических или пессимистических настроений. Однако такой подход имеет целый ряд недостатков.
Во-первых, как сам коэффициент удовлетворенности жизнью, так и обе гистограммы плохо пронормированы .
Во-вторых, и коэффициент удовлетворенности жизнью, и обе гистограммы вообще никак не учитывают долю респондентов, затруднившихся дать конкретный ответ на поставленный вопрос. Возрастание данной доли ведет к автоматическому урезанию гистограмм, что и приводит к их плохой нормировке.
В-третьих, сложение долей респондентов, которые полностью удовлетворены жизнью, с теми, которые скорее удовлетворены ею, нежели не удовлетворены, является не совсем корректным, так как здесь по умолчанию уравниваются две совершенно разные социальные группы. Аналогичная процедура возникает и при сложении групп респондентов, которые совершенно не удовлетворены жизнью, с теми, которые скорее не удовлетворены ею, нежели удовлетворены. Такая процедура агрегирования сама по себе имеет два недостатка. Рассмотрим их.
Первый недостаток связан с тем, что сложение двух групп респондентов приводит к утрате точности социальной диагностики. Например, первая гистограмма может иметь следующую структуру: 5,0% лиц, которые полностью удовлетворены жизнью; 45,0% лиц, которые скорее удовлетворены ею, нежели не удовлетворены. Вторая гистограмма может иметь совершенно иную структуру: 45,0% лиц, которые совершенно не удовлетворены жизнью; 5,0% лиц, которые скорее не удовлетворены ею, нежели удовлетворены. При формальном равенстве данных гистограмм (по 50% каждая и при равенстве коэффициента удовлетворенности жизнью нулю) они имеют совершенно несопоставимую структуру и лишь дезориентируют исследователя. Второй недостаток связан с тем, что при агрегировании двух групп мы теряем массу важной информации, получение которой было изначально заложено в вопрос и структуру ответов на него. Если бы надо было получить две гистограммы, то можно было предусмотреть не четыре, а только два варианта ответа на поставленный перед респондентами вопрос.
Иногда в прикладных исследованиях используется модификация коэффициента удовлетворенности, которая иногда называется индексом удовлетворенности и рассчитывается как разница суммы положительных и средних оценок и суммы отрицательных оценок . В данном случае линия демаркации между позитивными и негативными настроениями в обществе определена таким образом, что средние оценки (ни хорошо, ни плохо) дополняют собой позитивный массив. Обоснованием подобного подхода служит тот факт, что средние показатели выступают в качестве свидетельства «не плохого» состояния дел, своего рода стабильности. Данному методу присущи все те же недостатки, что и обычному коэффициенту удовлетворенности, причем некоторые из них даже в еще большей степени.
Второй подход к построению интегральных оценок социального самочувствия населения, позволяющий избежать перечисленных недостатков, основан на вычислении так называемого индекса удовлетворенности. Применительно к проблеме удовлетворенности жизнью данный показатель представляет собой следующую конструкцию J :
где i - вариант ответа респондентов на вопрос; n - общее число предусмотренных вариантов ответа на вопрос; x i - доля респондентов, указавших i-ый вариант ответа (в процентах); a i a i ≤1).
Однако конструкция (1) также имеет ряд недостатков. Главный из них связан с заданием весового коэффициента a n для последнего варианта ответа на вопрос. Данный вариант является стандартным для социологических опросов и аккумулирует группу респондентов, затрудняющихся ответить на поставленный вопрос. В упрощенном варианте данному коэффициенту присваивается нулевой вес a n = 0 . Однако такой же вес присваивается группе лиц, которые дают категорически отрицательный ответ (например, совершенно не удовлетворены своей жизнью). Это означает, что две указанные категории респондентов уравниваются, что является неправомерным, ибо неопределившиеся респонденты, вообще говоря, не могут считаться ни оптимистами, ни пессимистами. При определенных внешних воздействиях они могут перейти в любую группу. Между тем, если эту группу не обнулять, то не ясно, а какой же вес ей все же задать. Данную проблему в дальнейшем будем называть проблемой «замыкающего весового коэффициента».
Учитывая сказанное, можно утверждать, что индекс (1) дает систематически заниженные оценки социального самочувствия относительно их истинного значения. Учитывая, что доля лиц, затрудняющихся дать определенный ответ, в ряде случаев может быть весьма значительной, искажение искомой картины процесса также может быть весьма существенным. В этом и состоит основной недостаток индекса (1).
Как же устранить указанный недостаток?
Для этого можно воспользоваться несколько иной методологией диагностики социального самочувствия населения, которая может быть отнесена к разряду двухпараметрических. Рассмотрим ее более подробно.
Первым оцениваемым параметром, как и в случае (1), будет некий скорректированный индекс социального самочувствия I, рассчитываемый по следующей формуле:
где i - вариант ответа респондентов на вопрос; n - общее число предусмотренных вариантов ответа на вопрос; a i - весовой коэффициент i-ого варианта ответа (0≤a i ≤1); zi - скорректированная доля респондентов, указавших i-ый вариант ответа (в процентах), которая вычисляется следующим образом:
где x n - доля респондентов, указавших замыкающий вариант ответа (в процентах).
В соответствии с методологией (2) и (3) учет социального самочувствия происходит только относительно определившихся респондентов; затруднившиеся ответить вообще отбрасываются при определении индекса (2). Такой подход, безусловно, является оправданным, однако вопрос о правомерности выпадения из рассмотрения элемента выборки x n остается открытым. Для снятия указанного недостатка можно ввести в рассмотрение еще один параметр - индекс неопределенности R = x n . Данный показатель диагностирует степень дезориентации респондентов по рассматриваемому вопросу. Действительно, если опрашиваемый не может определить даже на качественном уровне свое состояние, то это говорит о его полной дезориентации относительно происходящих событий. Чем больше группа неопределившихся респондентов, тем больше риск, что при неблагоприятном стечении обстоятельств, группа лиц, давших отрицательный ответ, может существенно пополниться за счет n-ой группы. Таким образом, анализ социального самочувствия населения целесообразно вести с помощью двух индексов (параметров) - собственно индекса социального самочувствия I и индекса социальной неопределенности R.
Введение двухпараметрической процедуры диагностики социального климата имеет довольно явную аналогию в экономической науке. Так, в соответствии с классической теорией главной движущей силой капитала, продуцирующей межотраслевые, межстрановые и межсекторальные переливы, является норма прибыли на капитал. Это главный финансовый индикатор, формирующий простое инвестиционное правило: чем больше норма прибыли, тем больше стремление к вложению капитала в соответствующее мероприятие. Однако современная финансовая теория данный индикатор дополняет еще одним, не менее важным показателем - показателем риска. Здесь имеет место обратная мотивация: чем больше риск, тем меньше стимулов к вложению капитала в соответствующее мероприятие. На практике участники рынка ценных бумаг, например, в качестве показателя риска используют величину дисперсии котировок финансовых активов. Причем для экономических рынков характерна следующая зависимость: чем выше норма прибыли, тем выше и риск. Таким образом, ни один из рассмотренных показателей не может быть отброшен при проведении анализа инвестиционного климата.
В нашем случае аналогом показателя нормы прибыли выступает индекс социального самочувствия I, а аналогом показателя риска - индекс социальной неопределенности R. При этом аналогия между инвестиционными и социальными индикаторами оказывается даже глубже, чем этого можно было ожидать. Так, если в экономике исследуются параметры финансового капитала, то в социологии - параметры такого явления, как социальное самочувствие, которое представляет собой один из важнейших элементов человеческого капитала. Кроме того, имеется явная аналогия и в законах формирования инвестиционной и социальной ситуации. Так, в основе движения финансового капитала лежит такое фундаментальное, но трудноуловимое понятие, как доверие. В основе изменения социального самочувствия лежит не менее фундаментальное и трудноуловимое понятие - настроение. И доверие инвесторов, и настроение населения относятся к классу если и не эквивалентных, то, по крайней мере, родственных понятий и характеризуются чрезвычайной изменчивостью. Порой даже незначительный нажим со стороны внешних факторов может полностью изменить их изначальное состояние: доверие легко переходит в подозрительность и недоверие, а оптимистичное настроение быстро сменяется на настороженность и пессимизм.
Таким образом, предлагаемая двухпараметрическая методология диагностики социального самочувствия населения, основанная на оценке индексов I и R, хорошо согласуется с имеющимися теоретическими и практическими стандартами в экономике, которая в настоящее время является бесспорным лидером в области конструирования аналитических индикаторов.
Однако, несмотря на все преимущества двухпараметрической методики диагностики социального самочувствия населения, нельзя не отметить и ее недостатки. Главный недостаток заключается в необходимости отслеживания двух разноплановых индексов. Иногда, когда анализ происходит одновременно во времени и пространстве, такая процедура становится обременительной. В этой связи вполне правомерна постановка задачи по слиянию двух индексов в один, то есть в тот, который и будет неким интегральным индикатором, аккумулирующим в себе обе стороны социального самочувствия населения. Это можно сделать с помощью следующего обобщенного индекса социального самочувствия населения D:
где k - корректирующий коэффициент.
Из (4) несложно видеть, что при R→0 разница между тремя индексами социального самочувствия нивелируется: D→I→J. В идеале R=0, а D=I=J. Таким образом, между всеми тремя индексами имеется методологическая преемственность, что облегчает их практическое использование.
3. Апробация индекса социального оптимизма населения. Для иллюстрации работы введенных в рассмотрение индексов D, I и J воспользуемся данными социологического опроса об ожиданиях населения, проведенного ВЦИОМ в апреле 2005 г. (табл.1).
Таблица 1. Как Вы и Ваша семья будете жить через год? % (апрель 2005 г.).
| Вариант ответа | Россия | Казахстан | Белоруссия | Украина |
|---|---|---|---|---|
| 1. Значительно лучше | 3,7 | 14,7 | 3,4 | 6,4 |
| 2. Несколько лучше | 17,2 | 41,1 | 19,2 | 31,0 |
| 3. Так же, как и сейчас | 43,1 | 39,9 | 39,5 | 27,0 |
| 4. Несколько хуже | 20,0 | 3,2 | 9,9 | 10,0 |
| 5. Значительно хуже | 4,0 | 0,9 | 2,5 | 4,2 |
| 6. Затрудняюсь ответить | 12,0 | 0,2 | 25,5 | 21,4 |
На основе табл.1 можно построить индекс социального оптимизма J со следующими весовыми коэффициентами: a 1 =1,0; a 2 =0,75; a 3 =0,5; a 4 =0,25; a 5 =0; a 6 =0 (номера индексов групп указаны в табл.1). Значения всей совокупности индексов D, I и J приведены в табл.2.
При расчете индекса D величина корректирующего коэффициента k бралась равной 0,001, то есть k=0,001. Такая величина обусловлена тем фактом, что большое значение индекса неопределенности без корректирующего коэффициента ведет к слишком сильному занижению индекса социального оптимизма. В результате экспериментальных расчетов величина k=0,001 была выбрана в качестве наиболее приемлемой. При этом все индексы социального оптимизма пронормированы следующим образом: 0≤J,I,D≤100%. Чем ближе величина индекса к 100%, тем оптимистичнее ожидания населения. Кроме того, все индексы имеют несколько критических точек, которые помогают диагностировать складывающуюся ситуацию: значения ниже 50% говорят о преобладании пессимистических настроений; значения выше 50% диагностируют о преобладании оптимистических настроений; отклонение индекса ниже 25-процентной отметки означает крайне неудовлетворительную ситуацию в настроении населения; «заход» индекса выше 75-процентной отметки свидетельствует о доминировании среди населения оптимистичного взгляда на будущее.
Какие же выводы можно сделать на базе рассчитанных индексов?
Во-первых, между странами ЕЭП наблюдаются колоссальные различия по признаку неопределенности социальной ситуации. Разница между индексом R для Казахстана и Белоруссии составляет 25,3 п.п., что говорит о несопоставимости социального климата в этих странах. Полное непонимание населением Белоруссии социальной обстановки противостоит прекрасной социальной ориентации населения Казахстана.
Во-вторых, смещение между индексами J и I может составлять весьма значительную величину. Так, для Белоруссии оно составляет 13,7 п.п. Таким образом, индекс J систематически занижает истинные значения социального оптимизма, а индекс I - систематически завышает их. Величина смещения зависит от индекса неопределенности R.
В-третьих, оценка индексов J и I свидетельствует о необходимости введения в анализ индекса неопределенности R и обобщенного индекса D. Это связано с тем, что индексы J и I могут давать принципиально разные результаты. Например, в соответствии с индексом J Белоруссия стоит на последнем месте после России, в то время как пересчет в соответствии с индексом I перемещает ее на предпоследнее место перед Россией. Следовательно, переход от одного индекса к другому может приводить к рекомбинации элементов изучаемой системы и изменению системы их ранжирования. Кроме того, искажение исходного результата может идти и еще по одной линии. Так, в соответствии с индексом J Белоруссия попадает в группу стран с доминированием пессимистических настроений населения, в то время как индекс I перемещает ее в группу стран с доминированием оптимистических настроений. Соответственно переход от одного индекса к другому может приводить к качественному сдвигу в оценке изучаемого социума.
В-четвертых, оценка обобщенного индекса социального оптимизма D позволяет диагностировать Единое экономическое пространство как гетерогенное. Данный тезис следует раскрыть более подробно.
Иерархия по уровню социального оптимизма такова: Казахстан, Украина, Белоруссия, Россия. Таким образом, среди россиян озабоченность будущим просматривается наиболее четко.
Выявленный разрыв в уровне социального оптимизма весьма значителен. Так, разница между соответствующими индексами для Казахстана и России составляет почти 20 п.п. Такое преимущество одной страны над другой следует классифицировать как принципиальное.
Вся совокупность страна ЕЭП разделяется на две группы: страны с доминированием социального оптимизма (Казахстан и Украина) и страны с доминированием социального пессимизма (Белоруссия и Россия). Уже только по одному этому признаку ЕЭП должно быть признано как социально гетерогенное.
Проведенное исследование показало, что существующие методы диагностики социального самочувствия населения нуждаются в существенном усовершенствовании. Одним из способов подобного усовершенствования может служить введение в аналитическую практику таких дополнительных измерителей, как: нескорректированный индекс социального самочувствия J; скорректированный индекс социального самочувствия I; индекс неопределенности R; обобщенный индекс социального самочувствия D. Апробация данных инструментов на примере индексов социального оптимизма показывает, что с их помощью можно проводить более тонкую типологию изучаемых социумов и более чутко улавливать сдвиги в настроении людей.
Литература
- «Смешение позиций подрывает репутацию социологии». Беседа с И.В.Задориным// «Мониторинг общественного мнения», №2, 2004.
- Петухов В.В. Россия, Белоруссия, Украина: что нас сближает и что разъединяет?// «Мониторинг общественного мнения», №2, 2004.
- Балацкий Е.В. Социальная гетерогенность единого экономического пространства// «Мониторинг общественного мнения», №2, 2005.
- Как мы думали в 2004 году: Россия на перепутье. М.: Изд-во Эксмо, Изд-во Алгоритм. 2005.
Социальное самочувствие достаточно ёмкое понятие. По нашему мнению, оно выступает в роли интегрированного показателя общей удовлетворённости жизнедеятельности населения.
В статье использовались социологические исследования, опросы в 2011– 2015 годах, проводившиеся учёными арктической зоны - прежде всего, Архангельской и Мурманской областей, республики Якутия.
Численность населения Арктической зоны РФ (АЗРФ) составляет 2378234 человек и имеет тенденцию в большинстве субъектов и муниципальных образований к снижению. В 2014 – 2016 гг. исключение составили лишь Ненецкий автономный округ (НАО), Долгано-Эвенский муниципальный район, г. Архангельск, г. Норильск и Новая Земля (см. табл.1)
Таблица 1. Оценка численности постоянного населения сухопутных территорий Арктической зоны Российской Федерации на 1 января 2014-2016 гг. (человек)
| № | Субъект АЗРФ | 2014 | 2015 | 2016 |
| Арктическая зона Российской Федерации | 2 400 580 | 2 391 631 | 2 378 234 | |
| 1 | Республика Коми | 84 707 | 82 953 | 81 442 |
| Городской округ Воркута | 84 707 | 82 953 | 81 442 | |
| 2 | Республика Саха (Якутия) | 26 447 | 26 194 | 26 107 |
| Аллаиховский муниципальный район | 2764 | 2733 | 2682 | |
| Анабарский национальный (Долгано-Эвенкинский) муниципальный район | 3403 | 3387 | 3431 | |
| Булугский муниципальный район | 8507 | 8404 | 8366 | |
| Нижнеколымский муниципальный район | 4414 | 4426 | 4386 | |
| Усть-Янский муниципальный район | 7359 | 7244 | 7242 | |
| 3 | Красноярский край | 228 493 | 227 205 | 227 546 |
| Городской округ город Норильск | 177 326 | 176 971 | 178 106 | |
| Таймырский Долгано-Ненецкий МР | 33 861 | 33 381 | 32 871 | |
| Туруханский муниципальный район | 17 306 | 16 853 | 16 569 | |
| Архангельская область | 656 624 | 655 100 | 652 867 | |
| Городской округ «Архангельск» | 357 409 | 358 054 | 358 315 | |
| Городской округ «Новая Земля» | 2 530 | 2 841 | 3 024 | |
| Городской округ «Новодвинск» | 39 613 | 39 222 | 38 906 | |
| Городской округ «Северодвинск» | 188 420 | 187 277 | 186 138 | |
| Мезенский муниципальный район | 9 629 | 9 482 | 9 241 | |
| Онежский муниципальный район | 32 968 | 32 272 | 31 456 | |
| Приморский муниципальный район | 26 055 | 25 952 | 25 787 | |
| 5 | Мурманская область | 771 058 | 766 281 | 762 173 |
| 6 | Ненецкий автономный округ | 43 025 | 43 373 | 43 838 |
| 7 | Чукотский автономный округ | 50 555 | 50 540 | 50 157 |
| 8 | Ямало-Ненецкий автономный округ | 539 671 | 539 985 | 534 104 |
Архангельские учёные Дрегало А.А., Ульяновский В.И., Лукин Ю.Ф. в своих исследованиях используют понятие «северный человек», подразумевая под этим человека социокультурной типологии арктической идентичности и подразделяя его на два основных типа. Первый: коренное население – малочисленные народы (КМНС) и старожилы. Второй: пришлое население с первым поколением мигрантов и вахтовиков . Философское толкование северного арктического человека находим в монографии Ю.Ф. Лукина.
В ходе территориальной социализации происходит средовая идентификация населения (см. таблицу 2).
Таблица 2. Средовая идентичность населения Архангельской области, (февраль-март 2012 г., n =797)
Оценка социального самочувствия включает в себя как самооценку населения, так и внешнюю оценку экспертами, в том числе с помощью социальных индикаторов.
Анализ социальных исследований, опросов, анкетирования говорят об общности арктических проблем воздействующих на социальное самочувствие населения и порождающих угрозы и социально-экономические риски. Выделим основные.
Аналитика и статистика свидетельствуют о минусовой температуре социального самочувствия северян по многим позициям. Социологическое исследование в Мурманской области в 2011-2013 годах показало, что в рейтинге наиболее важных, по мнению населения, проблем первое место занимает неудовлетворительное качество инфраструктуры (ЖКХ, дороги, транспорт, здравоохранение и др.). Такое мнение высказывали в 2011 году 31,6% от числа опрошенных, а в 2013 году эта доля недовольных выросла почти до 50% - 49,5%. Примерно такая же ситуация характерна и для других североарктических территорий.
Особенно страдают от недополучения врачебной медицинской помощи в удалённых населённых пунктах. Если в административных центрах на 10 000 человек населения приходится в г. Анадырь (Чукотский АО) 139 врачей, в г. Салехард (Ямало-Ненецкий АО) – 113,6, в г. Мурманске (Мурманская область) – 75,1, в г. Нарьян-Маре (Ненецкий АО) – 63,5, то на остальной территории регионов соответственно: 48,8; 42,6; 36,4; 35 врачей.
Социальное самочувствие, по нашему мнению, выступает в роли интегрированного показателя общей удовлетворенности населения. Поэтому важной представляется степень защищённости человека от различного рода опасностей (см. таблицу 3).
Таблица 3. Оценки населением Мурманской области степени защищенности от тех или иных опасностей в 2013 г.,%
В числе опасностей, респонденты называют бедность. Статистика говорит о том, что идёт процесс сближения зарплат «обычных» и арктических, и в то же время просматривается тренд снижения заработной платы при росте достаточно высоких цен (см. таблицу 4).
Таблица 4. Соотношение номинальной заработной платы к прожиточному минимуму (в разах)
Самооценка материального положения жителей Ненецкого автономного округа, % (январь-февраль 2014 г., n=419) подтверждает ограниченные денежные возможности у ряда категорий населения нефтяного края (НАО). Так, 17% считают, что денег хватает только на приобретение продуктов, а 5% - что не хватает даже на питание.
Для проживающих в моноэтнических посёлках ненцев проблема бедности ещё более остра. В посёлке Индига приведённый показатель крайней бедности составляет 26,5%, Нельмин Нос – 27,8%, Бугрино (о. Колгуев) – 42,1%, Красное – 28,5%. Для сравнения: аналогичный показатель бедности в Нарьян-Маре составил 14,5%.
В 2013 - 2014 годах проведённые социологические исследования в Мурманской области (оценки наиболее важных, по мнению населения, проблем) и в Архангельской области (проблемы, вызывающие наибольшую тревогу населения), показали примерно одинаковое ранжирование социальных проблем, волнующих людей (см. таблицу 5).
Таблица 5. Оценки наиболее важных, по мнению населения, проблем Мурманской области в 2013 г., %
| № | Наименование показателя | 2013 |
| 1 | Неудовлетворительное качество инфраструктуры (ЖКХ, дороги, транспорт и т.д.) | 49,5 |
| 2 | Коррупция, взяточничество | 35,3 |
| 3 | Плохая экология, загрязнение окружающей среды | 32,1 |
| 4 | Инфляция (постоянный рост цен) | 31,9 |
| 5 | Экономическая нестабильность | 27,7 |
| 6 | Низкий уровень жизни, бедность | 26 |
| 7 | Недоступность здравоохранения, низкое качество медицинских услуг | 23 |
| 8 | Социальная незащищенность граждан | 21,8 |
| 9 | Расслоение населения на «бедных» и «богатых» | 21,8 |
| 10 | Рост алкоголизма | 21,8 |
В Архангельской области примерно похожая картина:
1. Рост цен на продукты питания и товары;
2. Рост тарифов и снижение качества услуг ЖКХ;
3. Маленькая зарплата и пенсия;
4. Состояние дорог;
5. Отсутствие достойной работы;
6. Качество медицинского обслуживания;
7. Загрязнение окружающей среды;
8. Социальное неравенство и расслоение людей по уровню доходов;
9. Падение нравов, культуры.
10. Рост алкоголизма
Вместе с тем имеется своеобразие, вытекающее из особенностей геоэкономического развития Архангельской области. Учитывая, что Архангельская область не полностью арктическая, вопрос величины зарплаты, пенсии стоит достаточно остро. Огромная территория области, её возраст (первые поселения относятся к X веку, активность старообрядчества) добавили проблему дорог и взыскательное отношение к культуре, нравам. Коррупция занимает 13-е место с 12,8% голосов. Для сравнения: высокий рост цен отметили 65% от числа опрошенных.
Несомненный интерес представляет исследование качества жизни северян, проведённое коллективом авторов Архангельского научного центра Уральского отделения РАН в 2015 – 2016 годах. (см. таблицу 6)
Таблица 6. Оценка качества жизни населения в северных регионах России по результатам экспертного опроса
| Карелия | Архангельская область | Ненецкий АО | Ямалон- Ненецкий АО | Саха (Якутия) | Камчатский край |
|
| Уровень доходов населения региона | 3,2 | 2,7 | 3,2 | 3,9 | 3,3 | 3,0 |
| Обеспеченность жильем населения региона | 3,1 | 3,4 | 2,4 | 3,3 | 4,0 | 3,0 |
| Возможность устройства детей в детский сад | 3,0 | 2,9 | 2,4 | 2,8 | 2,0 | 2,1 |
| Доступность и качество дошкольного, общего и дополнительного образования в регионе | 3,4 | 3,3 | 3,0 | 3,8 | 3,3 | 3,1 |
| Доступность и качество профессионального образования в регионе | 3,6 | 2,6 | 2,6 | 2,6 | 2,7 | 2,5 |
| Доступность и качество медицинского обслуживания в регионе | 3,0 | 2,2 | 2,8 | 3,1 | 2,3 | 2,9 |
| Уровень социального обеспечения (пособия, льготы, пенсия) населения региона | 2,6 | 2,5 | 3,2 | 3,9 | 3,3 | 2,9 |
| Работа ЖКХ: уровень организации теплоснабжения | 3,2 | 2,8 | 3,0 | 4,0 | 3,7 | 2,7 |
| Работа ЖКХ: уровень организации электроснабжения | 3,5 | 3,7 | 3,6 | 4,3 | 4,0 | 3,4 |
| Работа ЖКХ: уровень организации газоснабжения | 2,6 | 2,6 | 3,8 | 4,1 | 3,0 | 2,6 |
| Уровень развития транспортного обслуживания населения | 2,7 | 2,3 | 2,8 | 3,8 | 2,3 | 2,0 |
| Обеспеченность региона автомобильными дорогами, качество дорожного покрытия | 2,1 | 1,7 | 2,8 | 3,5 | 1,7 | 1,8 |
| Предоставляемые в регионе возможности для развлечений, проведения досуга, занятий спортом | 3,6 | 2,4 | 3,2 | 3,3 | 2,7 | 3,4 |
| Экологическая обстановка в регионе | 3,7 | 2,4 | 3,0 | 4,0 | 3,3 | 4,0 |
| Уровень криминогенности в регионе | 3,6 | 2,7 | 3,8 | 3,8 | 2,3 | 3,6 |
| Обеспеченность населения региона сотовой связью, интернетом, спутниковым телевидением | 4,4 | 3,4 | 3,6 | 3,4 | 3,0 | 2,9 |
| Возможность получения муниципальных услуг по принципу «одного окна», в т.ч. в МФЦ | 3,2 | 2,3 | 3,6 | 2,8 | 2,7 | 2,0 |
| Уровень коррупции в регионе | 2,8 | 2,1 | 3,0 | 2,9 | 2,0 | 2,5 |
| Качество работы региональных служб занятости населения | 2,9 | 2,6 | 3,4 | 3,4 | 2,7 | 3,1 |
| Качество предоставления туристских услуг для путешествующих по региону | 3,3 | 2,6 | 2,8 | 2,7 | 2,3 | 2,5 |
| Итоговая экспертная оценка качества жизни населения в регионе | 3,2 | 2,7 | 3,1 | 3,5 | 2,8 | 2,8 |
| Ранги | 2 | 6 | 3 | 1 | 4 | 5 |
Отметим лидеров и аутсайдеров среди регионов. Первые строчки в ранжировании заняли Ямало-Ненецкий АО и республика Карелия. Особенно выделим, что в ЯНАО и Карелии самая благополучная ситуация с экологией, а также свою роль в лидерстве этих регионов сыграли такие важные показатели, как уровень доходов (особенно в ЯНАО), доступность и качество образования, работа, ЖКХ. На последнем месте - Архангельская область. Из 21 позиции область лишь в трёх позициях набрала больше 3-х баллов. Это обеспеченность жильём, доступность и качество образования, обеспеченность сотовой связью.
И в целом регионы набрали около 3-х и меньше единиц по таким важным разделам как уровень транспортного обслуживания и обеспеченность автодорогами, возможность устройства детей в детский сад, доступность и качество профессионального образования, уровень социального обеспечения.
Социальное самочувствие во многом определяется тем, насколько гармонизированы этнонациональные процессы. В Арктике проживает около 250 тыс. представителей коренных малочисленных народов Севера (КМНС) от Кольского полуострова до Дальнего Востока. Промышленно-транспортное освоение арктических территорий создаёт угрозу сокращения традиционных отраслей хозяйства (оленеводству, рыболовству, охоте), а следовательно, ведёт к снижению уровня жизни этносов. В связи с этим требуется принятие дополнительных нормативно-правовых актов на федеральном и региональном уровнях.
Русские в Арктике, в отличие от аборигенов, не наделены особым правом на рыбную ловлю, охоту, на землю. Не случайно данные опросов ВЦИОМА свидетельствуют, что с 1999 по 2013 гг. почти в два раза (с 18 до 36%) увеличилось число считающих, что интересы русских менее защищены, чем представителей других этносов .
Просматривается тенденция исчезновения языков малочисленных народов, даже при увеличении их численности. Так, количество ненцев за 1926 - 2010 гг. возросло в 2,4 раза и составило 44 640 человек. А по переписи 2010 г. владеют ненецким языком менее половины – 19 567 ненцев.
Отмеченные сбои в механизме социального самочувствия населения возвращаются в виде экономических потерь и социальных рисков. Лидером потерь является убыль населения - не только естественная, но особенно миграционная.
Только в 2001 - 2015 гг. более 10% населения потеряли - Республика Коми (17,1%), Архангельская область (14,2%), Мурманская область (14,2%), Чукотский автономный округ (11,8%).
Среди причин возможной миграции в другой регион преобладают не природно-климатические, а в совокупности социально-психологические и социально-экономические. Они составляют в Архангельской области 55,8% от числа изъявивших желание уехать, в Мурманской области 62,4%, в Ненецком автономном округе (НАО) 56,0%. (Более конкретно по Мурманской и Архангельской областям см. ).
Более половины респондентов (60%) проживают в Мурманской области свыше четверти века. Около 20% населения полностью довольны своим проживанием в этом регионе. Тех, кто в целом доволен своим проживанием в Мурманской области, но кого при этом многое не устраивает – 40%. Каждый 4-й потенциальный мигрант проживает в Мурманске. Основные причины отъезда: наряду с неблагоприятными климатическими условиями, это тревога по поводу своего здоровья и здоровья детей, низкие заработки. От общего количества желающих переехать 15% составляют пенсионеры. Но основная масса лиц в трудоспособном возрасте (31,8% - мужчины и 53% - женщины) с высоким уровнем образования: 43,9% - высшее образование; 24,2% - среднее профессиональное.
Практически аналогичная картина с уменьшением численности населения за счёт отрицательного миграционного сальдо наблюдается и в Архангельской области. Так, с 2006 года по 2015 год доля миграционной убыли в общем уменьшении численности населения выросла с 58,7% до 86,7%. Другими словами, в этот период отрицательное сальдо ежегодно колебалось в пределах значений от 5,8 тыс. до 10,2 тыс. человек в год. Как и в составе мигрантов-мурманчан, доля пенсионеров незначительна – 10,3%, в то время как доля трудоспособных лиц преобладает – 71,8%. В гендерном плане женщины-мигранты Архангельской области доминируют – 53,5%.
Причинами отъезда социологи также называют индекс привлекательности городов. Среди отдельных городов наиболее высокий средний индекс привлекательности у Нарьян-Мара, Мурманска и Северодвинска. Им немного уступают Апатиты. Наименее привлекательными считают свои города жители Архангельска, Североморска и Кандалакши. Любопытна позиция Архангельска в рейтинге городов. По образовательному потенциалу он заметно опережает северные города, но уступает им в возможности для заработка и построении карьеры. Архангелогородцы также оценили значительно ниже условия для воспитания детей и сохранения здоровья, чем их соседи по региону.
В исследованиях, замерах социального самочувствия населения Арктики на первых позициях отмечается бедность. В последнее десятилетие к бедности (предельно-критический показатель - семипроцентная доля населения с доходами ниже черты прожиточного минимума) добавилось избыточное расслоение северо-арктического общества по доходам: 1) допустимый предельно-критический показатель коэффициента фондов в мировой практике - 8:1; 2) допустимый предельно-критический показатель коэффициента Джинни - 0,3. В регионах Севера данные норматива кардинально превышены (см. таблицу 7)
Таблица 7. Экономические факторы социального риска регионов Севера
| Субъект Федерации | Соотношение
доходов 10% самых богатых и 10 % самых бедных групп населения | Коэффициент Джини (степень отклонения фактического распределения денежных доходов от равного распределения |
| Республика Карелия | 11,6 | 0,371 |
| Республика Коми | 16,9 | 0,423 |
| Архангельская обл., вкл. НАО | 13,2 | 0,389 |
| Ненецкий АО | 19,9 | 0,445 |
| Мурманская область | 13,8 | 0,398 |
| Ханты-Мансийский АО | 19,1 | 0,429 |
| Ямало-Ненецкий АО | 14,2 | 0,440 |
| Чукотский АО | 15,9 | 0,415 |
| Камчатский край | 12,4 | 0,381 |
| Магаданская область | 15,9 | 0,415 |
| Сахалинская область | 15,5 | 0,411 |
| Республика Тыва | 11,9 | 0,375 |
| Красноярский край | 17,0 | 0,424 |
Бедность и чрезмерность расслоения по доходам тормозят развитие «северного человека» и реализацию его базовых ценностей, выражающих смысл жизни людей. Согласно опросу населения Архангельской области и Ненецкого автономного округа в феврале-марте 2012 г. первые одиннадцать базовых ценностей по рангу расположились следующим образом:
1. Счастливая семейная жизнь
2. Здоровье (физическое и психическое)
3. Материально обеспеченная жизнь (отсутствие материальных затруднений)
4. Наличие хороших и верных друзей
5. Уверенность в себе
6. Любовь (духовная и физическая близость с любимым человеком)
7. Интересная работа
8. Активная, деятельная жизнь
9. Свобода (самостоятельность, независимость в суждениях и оценка)
10. Жизненная мудрость (зрелость суждений и здравый смысл достигается жизненным опытом)
11. Развитие (работа над собой)
Резюмируя, подчеркнём: пробелы в социально-экономической политике Центра и региональных властей Арктической зоны чреваты накоплением социального пессимизма, социальной апатии, что создаёт предпосылки к появлению антагонистических по отношению друг к другу социальных групп.
В статье в основном используются данные исследований 2012-2016 гг. Это не снижает достоверности и актуальности выводов. Экономический спад 2013-2016 гг. сопровождался сокращением доходов, зарплат подавляющего большинства работающих, сжатием социального пространства и таким образом, несомненно, повлиял на социальное самочувствие населения Арктики.
Библиография:
1. Лукин Ю.Ф. Многомерность пространства Арктики: монография.-Архангельск: САФУ им. Ломоносова,2017,с.80.
2. Дрегало А.А., Ульяновский В.И. Социокультурная динамика социального пространства Севера: монография; Сев. (Арктич.) федер. ун-т им. Ломоносова. – Архангельск: САФУ,2017, с.71-100.
3. Лукин Ю.Ф. Многомерность пространства Арктики: монография.-Архангельск: САФУ им. Ломоносова,2017, с.90-94.
4. Дрегало А.А., Ульяновский В.И. Социокультурная динамика социального пространства Севера: монография; Сев.(Арктич.) федер.ун-т им. Ломоносова. – Архангельск: САФЫУ,2017, с.71-100.
5. Кондратьева В.И. Человек в Аоктике.Якутск,4-6 ноября 2015.URL:http://scr-sakha.ru/wp-content/uploads/2015/11/Prezentatsiya-Kondratevoy-V.I/-CHelovek-v-Arktike.pdf .
6. Гущина И.А., Положенцева О.А., К вопросу о социальном самочувствии населения мурманской области (по результатам социологических исследований). // Север и рынок: Формирование экономического порядка – 2014. – №4 (41), С.31.
7. Дрегало А.А., Ульяновский В.И. Инерционные процессы в общественном сознании Северного региона России. – Мониторинг и оценка развития территории Арктической зоны. Материалы междунар. Научно-практич. Конференции.- Архангельск, изд-во «КИРА», 2016, с 304-306.
8. Гущина И.А., Положенцева О.А., К вопросу о социальном самочувствии населения мурманской области (по результатам социологических исследований). // Север и рынок: Формирование экономического порядка – 2014. – №4 (41), С.31.
9. Дрегало А.А., Ульяновский В.И. Социокультурная динамика социального пространства Севера: Монография – Архангельск: САФУ, 2017, с.178
10. Смиренникова Е.В., Воронина Л.В., Уханова А.В., Губина О.В., Проворова А.А. комплексная оценка эффективности реализации государственной социально-экономической политики в северных регионах России // Фундаментальные исследования [Электронный ресурс] офиц. Сайт. Режим доступа: :http://www/fundamental-research.ru/ru/article/view?Id=40195/
11. Логинов В.Г., Мельников А.В. Этнические и институциональные аспекты освоения природных ресурсов Севера // Экономика региона. – 2013. - №1. – С.96-104.
12. Говорова Н.В. Росс. Арктика: соц. – демографический профиль. – Народонаселение.2017, №2,с.113-115
13. Этнонациональные процессы в Арктике: тенденции, проблемы и перспективы: монография. Под общей ред. Н.К. Харламовой; Сев. (Арктич.) федер. ун-т им. М.В. Ломоносова.- Архангельск: САФУ, 2017, с.73.
14. Лукин Ю.Ф. Являются ли ненцы вымирающим этносом? // Арктика и Север. 2013. 312, с.32-48.
15. Мурманская область крепкий середнячок. – URL: http://www/nord-news.ru/topic/?mtopicid=398 .
16. Гущина И.А., Положенцева О.А. К вопросу о миграции: социологический анализ мнений жителей арктического региона (по результатам опроса населения Мурм. области -2013). – Север и рынок, 2014. - №6(42), 69-70.
17. Коньков С.А. Влияние миграционных процессов на социально-экономическое развитие Арх. области. – Мониторинг и оценка развития территорий Арктической зоны: Материалы международной научно-практической конференции. Составитель Н.В. Николаев. - Архангельск, Кира, 2016, с. 262-265.
18. Арктика для людей. Итоги социологического проекта по теме «Состояние и перспективы социально-экономического развития арктических регионов Рос сии в представлениях жителей Европейского Севера» / Регион. обществ. орг. «Воз- рождение рос. культуры»; [науч. рук. проекта, ред.- сост.: И. В. Каторин].- Архангельск: ООО «Типография А4», 2015 – с. 14.
19. Дрегало А.А., Ульяновский В.И. Социокультурная динамика социального пространства Севера: монография; Сев. (Арктич.) федер. ун-т им. Ломоносова. – Архангельск: САФУ,2017, с.177-178.
20. Дрегало А.А., Ульяновский В.И. Социокультурная динамика социального пространства Севера: монография; Сев. (Арктич.) федер. ун-т им. Ломоносова. – Архангельск: САФУ,2017, с.121.
Татарстан занял первое место среди регионов РФ в рейтинге социального самочувствия, подготовленного Фондом развития гражданского общества (ФоРГО). В лидерах также Ямало-Ненецкий автономный округ и Тюменская область. В аутсайдерах - жители Твери и Ярославской области.
Какие показатели определяют социальное самочувствие?
Социальное самочувствие - эмоциональная оценка людьми своего общественного положения, уровня удовлетворения социально-экономических и духовных потребностей.
Социальное самочувствие населения основывается на защищенности от опасностей:
Расовые,
Политические,
Религиозные преследования,
Преступность,
Произвол чиновников,
Экологические катастрофы.
Также социальное самочувствие определяется удовлетворённости жизнью и социальным оптимизмом.
О положении дел в регионе (оценка общей ситуации в регионе - есть ли позитивные или негативные изменения в жизни)
О недовольстве региональным руководством (оценка работы губернаторов и чиновников)
Об участии в акциях протеста (степень недовольства властью и готовность выйти на демонстрации и акции протеста).
Рейтинг социального самочувствия российских регионов основывается на результатах опросов жителей о ситуации в их регионах и не учитывает мнения экспертов. Регионы, получившие оценку выше 65 баллов, зачислены в первую группу «очень высокий рейтинг», от 65 до 55 баллов - во вторую группу «высокий рейтинг», от 55 до 45 баллов - в третью группу «средний рейтинг», менее 45 баллов - в четвёртую группу «рейтинг ниже среднего».
ФоРГО использовал данные опроса «Георейтинг» Фонда Общественного Мнения, который проводился 15-28 апреля 2014 года среди 65,5 тыс. респондентов во всех регионах, кроме Крыма и Севастополя. Первый рейтинг социального самочувствия вышел в августе 2013 года.
Какие регионы имеют высокий уровень социального самочувствия?
- место - Татарстан (95 баллов)
2 место - Ямало-Ненецкий автономный округ (93 балла)
- место - Белгородская область (92 балла)
- место - Тюменская область (92 балла)
- место - Чечня (90 баллов)
- место - Кемеровская область (87 баллов)
- место - Москва (85 баллов)
- место - Краснодарский край (83 балла)
- место - Калужская область (82 балла)
- место - Санкт-Петербург (76 баллов)
В группу регионов с достаточно высоким рейтингом вошли Кемеровская, Калужская, Самарская, Амурская, Нижегородская, Воронежская, Магаданская, Владимирская, Московская и Новосибирская области, Краснодарский край, Чечня, республики Башкирия, Коми, Тыва и Бурятия.
В каких регионах жители чувствуют себя хуже всех?
Хуже всего с социальным самочувствием населения обстоят дела в Тверской, Ярославской, Архангельской, Рязанской областях и Карелии. Вызвано это целым рядом причин, в том числе:
Низким уровнем социально-экономического развития,
Недоверием населения к власти,
Ростом протестных настроений.
В список аутсайдеров попали следующие пять регионов:
79-80 место - Карелия (45 баллов)
79- 80 место - Рязанская область (45 баллов)
81-82 место Архангельская область (43 балла)
81-82 место - Ярославская область (43 балла)
83 место - Тверская область (42 балла)
Введение
Целью данной контрольной работы является изучение социального самочувствия жителей регионов.
Социальное самочувствие - это ощущение самого себя в социуме, то есть осознание того, кто ты есть в этом мире, своего места и его важности. Это также степень комфортности данных социальных условий для конкретного человека, то есть его субъективное мнение об окружающем его мире, которое складывается исходя из собственного опыта.
Исследование социального самочувствия и настроения в современном российском обществе представляется чрезвычайно важным и актуальным, поскольку именно их уровень может выступать в качестве показателей результативности проводимых в стране реформ. Преобладание плохого самочувствия и настроения - безусловный повод задуматься об их успешности и истинной значимости для повседневной жизнедеятельности людей.
Исследования социального самочувствия в российской социологии, начавшиеся в 80-е годы XX в., значительно активизировались с 1990-х годов и продолжаются в настоящее время. Такой интерес обусловлен общественными трансформациями, оказавшими существенное негативное влияние на человека и ухудшившими его социальное положение.
Поставленная цель решается посредством следующих задач:
Рассмотреть сущность понятия «социальное самочувствие»;
Исследовать подходы к изучению социального самочувствия;
Сравнение социального самочувствия таких полиэтничных регионов Юга России, как Ростовская область, Краснодарский край и Республика Адыгея.
1 Сущность понятия «социальное самочувствие»
Одним из наиболее актуальных аспектов социологического анализа современных тенденций общественного развития является изучение социального самочувствия людей.
Термин "социальное самочувствие" появился в отечественной социологии в середине 80-х годов и до сих пор активно применяется для анализа жизнедеятельности социальных субъектов. Но есть проблемы в его использовании для целей социологического анализа.
Первая связана с практикой использования данного термина скорее интуитивно и метафорически - без серьезной теоретической и методологической базы, вторая - с "психологизацией" социального самочувствия, сведением его почти буквально к "чувству". Выявление социологического смысла понятия "социальное самочувствие" и специфики социологического подхода к его изучению существенно облегчалось тем, что в отечественной и зарубежной социологии сложилась методологическая база для такого определения. Речь идет о целом ряде публикаций, посвященных характеристике социально-психологических, субъективных феноменов и практике их использования в социологии. Предпосылкой изучения социального самочувствия можно считать подход отечественных исследователей - психологов, философов и социологов - к общественному сознанию. Можно отметить труды российских ученых начала XX в. В.М. Бехтерева, П.П. Викторова, Л.Н. Войтоловского и Л.И. Петражицкого, внесших свой вклад в рассмотрение социально-психологических феноменов, в частности, общественного настроения. 1
Существует множество определений данного понятия. Общая психология трактует самочувствие скорее с физиологических позиций, как «органическое» самочувствие человека, а в социальной психологии и социологии самочувствие выступает скорее как интегральная характеристика, определяемая в первую очередь социальными факторами. В самом упрощенном виде социальное самочувствие понимается как «синдром сознания, отражающий соотношение между уровнем притязаний и степенью удовлетворения потребностей субъекта». Социолог Л.А. Орлова рассматривает социальное самочувствие как своего рода отражение образа жизни. В рамках данного подхода понятие «социальное самочувствие» отождествляется с «интегральной удовлетворенностью жизнью». Другие ученые, например, Л. Е. Петрова, рассматривают «социальное самочувствие как интегральную характеристику реализации жизненной стратегии личности, отношения к окружающей действительности, субъективных ее сторон». В подходе Я. Н. Крупец социальное самочувствие определяется как «интегральный показатель адаптированности населения к реформам, как некий результат, показатель успешности протекания процесса адаптации». Ж. Т. Тощенко выделяет в социальном самочувствии актуальное знание, важное для личной и общественной жизни человека; эмоции, чувства, историческую память и общественное мнение. «Результирующим показателем социального самочувствия выступает потребность в самосохранении себя как социального существа, члена группы и общества, а также оценка уровня и степени благополучия непосредственно окружающей его микросреды». Наиболее полно понятие социального самочувствия раскрывает ученый Л. В. Куликов, который определяет его как показатель общей удовлетворенности жизнью, проявляющейся в оценке индивидом уровня благополучия. Автор считает, что «удовлетворенность жизнью трактуется как некоторая оценка жизненной ситуации, за которой стоит широкий спектр переживаний субъективного благополучия личности».2 Благополучие личности связано с удовлетворенностью различными сторонами жизни.
Можно выделить следующие виды благополучия личности:
Социальное благополучие – это удовлетворенность личности своим социальным статусом и актуальным состоянием общества, также удовлетворенность межличностными связями и статусом в микросоциальном окружении.
Материальное благополучие – удовлетворенность материальной стороной своего существования, полнотой своей обеспеченности, стабильностью материального достатка.
Духовное благополучие – ощущение причастности к духовной культуре общества, осознание возможности приобщения к богатствам духовной культуры; осознание и переживание смысла своей жизни; наличие веры – в Бога или в себя, в судьбу; возможность свободного проявления приверженности к своей вере и т.д.
Психологическое благополучие – ощущение внутреннего равновесия, целостности, удовлетворенность своим творчеством. Психологическое благополучие возникает при относительно непротиворечивой картине мира у субъекта, понимании текущей жизненной ситуации. Диссонанс появляется в случае поступления противоречивой информации, когда текущая ситуация воспринимается как неопределенная.
Физическое благополучие – удовлетворенность потребности в здоровье, хорошее физическое самочувствие, телесный комфорт .
Социальное самочувствие представляет собой целостную, относительно устойчивую эмоциональную реакцию субъекта на воздействие социальной среды и условий его жизнедеятельности. Оно «выступает результатом осознания и переживания человеком смысла и значимости различных сторон жизни, вырастает из непосредственных условий бытия человека, определяющих степень удовлетворения его многообразных потребностей, возможностей развертывания индивидуальной жизни, самоутверждения и самореализации» .
Подходы к изучению социального самочувствия
В отечественной социологии выделилось несколько подходов к изучению социального самочувствия3.
1. Его определяют на основе исследования удовлетворенности человека различными сторонами жизни, при этом рассматривают как своего рода отражение образа жизни и для измерения учитывают деятельность людей различных сфер: семейной, бытовой, трудовой, досуговой, социально-политической, социально-экономической, социально-культурной.
2. Рассматривают как интегральную характеристику реализации жизненной стратегии личности, отношение к окружающей действительности, субъективные ее стороны. При этом анализируется взаимосвязь между уровнем притязаний и степенью удовлетворения смысложизненных потребностей, реализованности жизненной стратегии.
3. Как чувства, предметом которых становятся, прежде всего, те явления и условия, от которых зависит развитие событий, значимых для личности и приобретающих в силу этого эмоциональный эффект. Социальное самочувствие рассматривается при этом как основа социального настроения, его эмоциональный фон, который обусловлен оценкой и самооценкой социального статуса и социального положения, проявляется в представлениях человека о возможностях достижения желаемого.
Эти подходы объединяют то, что социальное самочувствие, так или иначе, изучается через призму эмоций, чувств, состояния удовлетворенности и как основа социального настроения. Такое понимание во многом обусловлено тем, что самочувствие и настроение - понятия изначально индивидуально-психологические, стали затем социально-психологическими и используются в настоящее время в социологии .
Социальное самочувствие населения моногородов как показатель уровня адаптированности к социально-экономическим трансформациям
Гущина Ирина Александровна, к.э.н., доцент, зав. сектором,
Кондратович Дмитрий Леонидович, к.э.н., старший научный сотрудник
Положенцева Ольга Анатольевна, младший научный сотрудник
Сектор социологических исследований Учреждения Российской
академии наук Института экономических проблем им. Г.П. Лузина
Кольского научного центра РАН
Аннотация: социальное самочувствие населения - один из факторов определения уровня эффективности социальной политики. В статье обозначены методологические и методические подходы к его оценке и представлены результаты анализа социологической информации по отдельным аспектам социального самочувствия населения ряда моногородов Крайнего Севера.
Abstract : social feelings of population are one of the factors to identify the efficiency level of social policy. The article discusses methodological and methodical approaches to their evaluation and presents results of the analysis of sociological information by separate aspects of social feelings of the population in a number of mono-towns of the High North.
Ключевые слова: социально-экономические трансформации, моногорода, диверсифицированная экономика, социальное самочувствие, адаптация.
Keywords: Socio-economic transformations, mono-towns, diversified economy, social feelings, adaptation.
Введение
Одним из современных базовых концептов определения социально-экономической ситуации в городе является социальное самочувствие населения. Проявляется социальное самочувствие как соотношение уровня притязаний и степени реализованности жизненной стратегии по множественному спектру направлений. По сути, это результат социальной адаптации, эффективность которой во многом зависит от социального управления.
В статье сделана попытка оценить отдельные составляющие социального самочувствия населения ряда моногородов Севера. Настоящее и будущее моногородов во многом зависит от политики предприятия (например, значительное расширение или сокращение объемов деятельности, вопросы повышения-понижения заработной платы и, т.д.). В этих условиях характеристики социального самочувствия жителей моногородов важны для понимания степени их адаптированности к социально-экономическим трансформациям, которые из-за монофункциональной ориентации хозяйственной деятельности проявляются более остро.
Методологические и методические подходы
Среди первых исследователей социального самочувствия был Б.Д. Парыгин. Объективные параметры жизненных обстоятельств отдельных людей и социальных общностей предлагалось оценивать с учетом субъективных оценок в качестве структурных единиц (эмоции, настроения, чувства), что обеспечивало полноту научного анализа.
Сам термин «социальное самочувствие» прочно вошел в научный оборот в восьмидесятые годы двадцатого столетия, что связано с изменением подходов к изучению социальных явлений, обусловленных кардинальными изменениями в российской действительности. В 90-е годы такой подход использовался достаточно широко и развивался в направлении соотнесения результатов анализа социального самочувствия со стремлением понять и оценить формирование новых социальных процессов. Кратко его суть можно определить как объективный анализ субъективных оценок.
При оценке социального самочувствия учитывается комплекс характеристик, включающий мотивы, потребности, интересы, коммуникации, самооценки собственного состояния по принадлежности к каким-либо процессам и явлениям, жизненные стратегии и многое другое.
Убедительной представляется система индикаторов социального самочувствия, предложенная в рамках научного проекта «Пути поколения»- академического исследования середины 80-х годов. Например, такому важному показателю, как «уровень притязаний», соответствуют индикаторы: жизненная ориентация, ценность учебной, трудовой деятельности семьи, общения, оценки характеристик успеха. Была собрана и обработана обширная социологическая информация о закономерностях процесса социального взросления, о влиянии социальных изменений на жизненный путь. Это исследование в значительной степени определило направления последующих работ сходной тематики, внесло большой вклад в формирование методологии .
Мурманскую область традиционно относят к ресурсодобывающим регионам, что подтверждается историей освоения ее территории. Изначально, с 12 века, эти земли заселялись ради промысла пушнины, рыбы и морского зверя. Активное освоение началось значительно позже, в с 20 века, с началом строительства железной дороги и Мурманского незамерзающего порта. В советский период, в результате интенсивного разведывания и освоения недр Кольского Севера, быстрыми темпами развивалась горно-химическая, металлургическая промышленность и энергетика, что сопровождалось строительством промышленных гигантов и появлением при них городов. Привлечение рабочей силы в дискомфортные климатические условия обеспечивалось системой льгот и компенсаций.
В настоящее время на территории Мурманской области преобладают монофункциональные поселения, с достаточно крупными предприятиями добывающей и частично перерабатывающей промышленности. Продукция, производимая предприятиями горнодобывающего комплекса, чаще не ориентирована на местные и региональный рынки. Кроме того, здесь создано несколько закрытых административно-территориальных образования (ЗАТО), которые также относятся к категории монопрофильных . Необходимо пояснить, что в существовании и развитии ЗАТО решающую роль играет государственный интерес в сфере реализации оборонительной функции. Для территории пограничного Северного региона это достаточно актуально, а наличие подобных поселений – типично.
На наш взгляд, такое сосредоточение городов монофункциональной направленности в пределах одного региона, представляет интерес для исследования специфики организации социальной жизни в поселениях данной категории.
Монопрофильные города, в отличие от городов с диверсифицированной экономикой, характеризуются определенной заданностью социальной среды. Ее определяет наличие градообразующего предприятия, как основного фактора существования данного города. Город является поставщиком используемой градообразующим предприятием рабочей силы, в нем сформирована необходимая социальная инфраструктура жизнеобеспечения и предоставления определенного спектра социальных услуг. Эффективность функционирования этой инфраструктуры во многом определяется финансовыми возможностями и социальной ответственностью предприятия. От реализации социальных функций в большой степени зависят уровень безработицы, оплаты труда значительной доли горожан, помощи социально незащищенной части населения и многое другое.
На балансе градообразующих предприятий в течение десятилетий находились социальные и коммунальные структуры моногородов, что увеличивало их издержки и снижало конкурентоспособность, в сравнении со схожими предприятиями в городах с полифункциональной экономической структурой . В связи с этим, в 90-е годы, в новых условиях хозяйствования, начался, по сути, обвальный процесс избавления от так называемой «социалки». Уже в 1999 г. исследование Экспертного института показало, что более половины предприятий передало свой жилой фонд и образовательные учреждения, и более двух третей – свои дошкольные учреждения в ведение муниципалитетов .
Принимаемые в интересах градообразующего предприятия решения часто не соответствуют ожиданиям населения всего города и не согласуются со структурой ценностей, декларируемой органами местной администрации. То есть, эффективность социального управления в моногородах определяется степенью солидарности субъектов управления и совпадением их систем ценностей.
В кризисных условиях градообразующие предприятия могут оказаться в роли детонатора социального взрыва. Пример тому – ситуация в г. Пикалево Ленинградской области, когда весной 2009 г. только прямое вмешательство федеральных властей позволило избежать серьезных социальных последствий антигуманных управленческих решений по остановке градообразующего предприятия и масштабному сокращению персонала .
Следует согласиться с точкой зрения исследователей, которые считают, что, в силу специфики преобладающей хозяйственной деятельности, моногорода испытывают более значительное влияние факторов и противоречий, формирующихся на межрегиональном, национальном и международном уровнях, практически не поддающихся регулированию со стороны местной администрации . Это означает, что взаимодействие жителей моногорода с социальной средой, по сути, можно оценить как перманентный адаптационный процесс к изменяющимся условиям жизнедеятельности, а социальное самочувствие как индикатор реакции на социальные преобразования.
Анализ результатов социологического мониторинга
При многообразии подходов к пониманию социального самочувствия и его базовых элементов, в статье сделан акцент на одной из его составляющих - самооценке собственного состояния, в соответствии с внутренними критериями отдельных индивидов, (эмоции, уровень оптимизма, настроение, оценки жизненной ситуации и др.).
Для оценки существующих закономерностей и тенденций в социальном самочувствии использованы материалы обширной социологической базы, сформированной по результатам мониторинга социального самочувствия и экономического положения населения Мурманской области, проводимого в течение восьми лет.
В качестве объекта анализа определены три монофункциональных города Мурманской области: Кировск, Мончегорск и ЗАТО Александровск. Аргументы в пользу такого выбора следующие:
1. Это наиболее крупные из ориентированных на монофункциональную деятельность поселения Мурманской области;
2. Градообразующие объекты этих городов различны по характеру деятельности, но отражают картину общей специфики моногородов Мурманской области;
3. В течение последних трех лет эти города были представлены в выборке для проведения социологического мониторинга, что обеспечивает полноту информации.
Для более точной характеристики ситуации по моногородам Мурманской области и в соответствии с логикой исследования, по ряду вопросов представлены оценочные мнения респондентов из городов с диверсифицированной (полифункциональной) экономикой.
Степень устойчивости социального самочувствия помогает оценить анализ эмоционального состояния населения, выполненный на основе оценок текущего настроения. Общий его фон определяется как «нормальное, ровное состояние» по всем указанным городам в пределах от 35% до 57% в течение трехлетнего периода (рис. 1).Рис. 1. Оценки текущего настроения населения моногородов, %
Наибольшие колебания с тенденцией к ухудшению наблюдались в Кировске: доля подобных ответов с 52% в 2009 г. снизилась до 28,7% в 2011г., кроме того, здесь же в 2011 г. отмечен самый значительный, до 20%, рост негативных настроений «испытываю страх, тоску». Обратная картина зафиксирована в Мончегорске: рост с 43, % в 2009 г. до 57% в 2011 г. «подросли» оценки нормального, ровного настроения
На второй позиции ответы по варианту «испытываю напряжение, раздражение», его придерживалось около трети респондентов в течение всего периода.
Наибольшая устойчивость настроений отмечена в ЗАТО Александровск, с незначительным трендом в сторону позитива. Следует заметить, что в разгар кризиса, в 2009 г. больше беспокойства и страха испытали именно жители моногородов, что видно при сопоставлении индексов текущего настроения населения моно- и полипрофильных городов (рис. 2). Скорее всего, это можно объяснить небезосновательными опасениями, что мировой финансово-экономический кризис негативно отразится на экономической деятельности градообразующих предприятий, продукция которых ориентирована на мировые рынки.
Рис. 2. Индексы текущего настроения жителей моно- и полипрофильных городов
Внутреннее состояние респондентов помогают понять ответы на вопрос о степени удовлетворенности жизненной ситуацией: «Как Вы считаете, какое из приведенных ниже высказываний наиболее соответствует сложившейся жизненной ситуации?» Общая картина, представленная на рис. 3, указывает на незначительное преобладание крайнего из позитивных суждений «жить трудно, но можно и терпеть» что, в целом, как будто бы свидетельствует об удовлетворенности жизнью. В то же время, об эмоциональном спокойствии говорить не приходится, поскольку очевидна тенденция уменьшения доли мнений по более положительному варианту: «все не так плохо и можно жить» в сторону обозначенного ранее. Более того, в 2011 г. ощутимо «подросли» в сравнении с 2010 г. негативные оценки жизненной ситуации: «терпеть наше бедственное положение уже невозможно»: в Кировске на 18,6% в Александровске на 23,7% и лишь в
Рис. 3. Степень удовлетворенности жизненной ситуацией
населения моногородов, %
Мончегорске поменьше на 3,4%. Сопряжения по сфере занятости показали, что из работающих (пиковые значения) так думают 22% представителей рабочих профессий в Мончегорске; 16,3% работников сферы услуг в Кировске и 13,4% гражданских служащих в Александровске.
На закономерную взаимосвязь оценок текущей жизненной ситуации настроения указывают результаты следующей сопряженности: среди тех, кому «терпеть бедственное положение уже невозможно» около 40% (по трем городам в 2011 г.) - респонденты с настроением «испытываю напряжение,
раздражение». Очевидно, что такое эмоциональное состояние не способствует эффективности протекания адаптационного процесса.
По гендерному признаку оценки жизненной ситуации почти одинаковы, что указывает на общность социальной обстановки, в которой реализуются жизненные стратегии мужчин и женщин (примерно одинаковый спектр проблем и обстоятельств), а также на сближение социальных ролей женщин и мужчин в современном обществе.
Напротив, различия мнений более заметны по диаметрально противоположным возрастным группам. Молодежь (16-30 лет) отличается как более позитивным настроением (в среднем, этот показатель составляет около 23% - 30% по каждому городу в течение всего периода), так и большей удовлетворенностью жизненной ситуацией, что вполне закономерно для этой категории с присущим ей оптимизмом. Мнения же пожилых людей (старше 60 лет) характеризуются как крайне пессимистические: например, в 2011г. свою жизненную ситуацию как бедственную обозначили 79% кировчан, 74% жителей Александровска и 63% жителей Мончегорска. Можно предположить, что это проявление эффекта психологической усталости, вызванной, в том числе, изменчивостью экономической, политической и социальной обстановки, к которой эта возрастная группа в последние десятилетия вынуждена была перманентно адаптироваться.
Таким образом, несмотря на недостаточность экономической стабильности, удовлетворенность жизненной ситуацией во всех городах удерживается пока в пределах позитивных суждений, но очевидно усиление негативных настроений в 2011 г. (более трети респондентов по каждому из городов).
Распределение мнений о жизненных перспективах позволяют говорить о преобладании ощущений неопределенности в отношении собственного будущего (рис. 4). В 2010 г. этот показатель составлял от 37,7% в Мончегорске и 42% в Кировске и Александровске.
Рис.4. Характеристики степени уверенности в будущем населения моногородов, %
В 2011 г., при остающихся высокими показателями неопределенности, во всех трех городах существенно возросла доля тех, кто «скорее не уверен» и «совершенно не уверен» в своем будущем. При сопоставлении долей оптимистов (два первых варианта) и пессимистов (два последних варианта) прослеживается, как видно на рис. 4, явное преобладание последних.
Сопоставление индексов уверенности в будущем (рис. 5) жителей моногородов и городов с диверсифицированной экономикой не выявило между ними больших различий, но в целом, тренды индексов в моногородах в 2011г. указывают на большую степень снижения настроений уверенности в будущем.
Рис. 5. Сопоставление индексов уверенности в будущем
в моно-и полипрофильных городах
Подобное распределение мнений указывает на снижение ощущения устойчивости своего положения, понимание невозможности повлиять на складывающуюся ситуацию и, в конечном итоге, на формирование настроений социальной апатии. Подтверждением таких настроений могут служить результаты исследования степени зависимости благосостояния от различных ветвей власти и крупных предприятий .
Заключение
Таким образом, обобщая мнения респондентов моногородов об удовлетворенности жизнью, отношении к настоящему и будущему и оценивая их в качестве внутренних факторов формирования социального самочувствия и соответствующей степени адаптированности, можно отметить следующее:
В оценках респондентов в основном, преобладают средние показатели, в пределах позитивных суждений;
Сопоставление оценочных мнений респондентов моногородов и городов с диверсифицированной экономикой выявило больший уровень позитивных и оптимистических настроений у последних.
По ряду значимых позиций усиливаются тренды в сторону негативных оценок при формировании настроений социальной апатии.
Такое соотношение указывает на склонность населения исследуемых моногородов к низким оценкам перспектив социального развития и некоторое понижение их адаптационного ресурса.
Библиография
- Головаха Е.И., Панина Н.В. Интегральный индекс социального самочувствия: конструирование и применение социологического текста в массовых опросах. Киев, 1997
- Гущина И.А., Довиденко Н.В.Некоторые аспекты социальной жизни в малых городах северного региона //Север и рынок, 2011. № 2, стр.80-83
- 4.Лукьянов В. Шанс на выживание // [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://socizdat.ru/publ/vashe_pravo_dokument/10_2010_g/shans_na_vyzhivanie/37-1-0-77
- Маслова, А.Н. Роль государства в стабилизации экономического развития градообразующих предприятий // Стабилизация экономического развития Российской Федерации. VII Международная научно-практическая конференция: сборник статей. – Пенза: РИО ПГСХА, 2008.
- Монопрофильные города и градообразующие предприятия: обзорный доклад. Под редакцией Липсица И.В. – М.: Издательский дом «Хроникер», 2000. С. 56
- Парыгин Б.Д.Общественное настроение. М., 1966
- Пикалево. Википедия – свободная энциклопедия. Режим доступа http://ru.wikipedia.org/wiki/Пикалёво (дата запроса: 01.09..2011г.)
- Руткевич М.Н., Рубина Л.Я. Общественные потребности, система образования, молодежь. М.: Политиздат, 1988.
- Титма М., Саар Э. Моделирование формирования пополнения основных социальных слоев. Таллин: Ээсти раамат, 1984.
Статья написана по материалам исследования «Мониторинг экономического положения и социального самочувствия жителей монопрофильных городов крайнего Севера», выполняемого при финансовой поддержке РГНФ в рамках научного исследовательского проекта № 11-02-18009е
Монопрофильные города и градообразующие предприятия: обзорный доклад. Под редакцией к.э.н. Липсица И.В. – М.: Издательский дом «Хроникер», 2000. С. 56
Зерчанинова Т.Е, Самков К. Н., Тургель И.Д. Социальная эффективность деятельности местной администрации: опыт социологического исследования моногородов- Екатеринбург, 2010, стр.76
Гущина И.А., Довиденко Н.В.Некоторые аспекты социальной жизни в малых городах северного региона // Север и рынок, 2011. № 2, стр. 80-83
